очень нудно 
40 
Бывало ли такое в первые дни? Должно было. Сейчас все было так расплывчато. Он не мог вспомнить своих тогдашних мыслей, лишь их форму. Все сияло в те дни, все разрасталось день ото дня – он разрастался день ото дня. Мысли и их мыслящий мозг развивались с той же скоростью. Это легко забыть. Словно огню пытаться вспомнить форму своего пламени. Но ощущения помнились. Он ничего не делал с Брутой. Брута делал это сам. Брута начинал думать богоугодным образом. Брута начинал становиться пророком. И как же хотелось Ому, чтобы было с кому рассказать! Кому-нибудь, кто понял бы. Это ведь Эфеба, верно. Где люди живут тем, что пытаются понять?
* * *
Омнианцы были расквартированы в маленьких комнатках вокруг центрального двора. Посреди него, в крошечных зарослях сладковато пахнущих хвойных деревьев был фонтан. Солдаты кивнули друг другу. Люди считают, что профессиональные солдаты много думают о войнах, но настоящие профессиональные солдаты куда больше думают о еде и теплом месте для сна, ибо с этим, обычно, бывает сложно, в то время как случай повоевать склонен подворачиваться постоянно. В келье Бруты стояла ваза с фруктами и тарелка холодного мяса. Но, в первую очередь, главное. Он выудил Бога из коробки. – Вот фрукты. – сказал он. – А это что за ягоды?
– Виноград. – сказал Ом. – Исходный материал для вина. – Ты и прежде упоминал это слово. Что оно означает?
Снаружи раздался вопль:
– Брута!
– Это Ворбис. Мне надо идти. Ворбис стоял в центре своей кельи. – Съел ли ты что-нибудь? – спросил он. – Нет, господин. – Фрукты и мясо, Брута. сказал он, – А сейчас – постный день. Они пытаются оскорбить нас!
– Гм… Может, они не знали, что сегодня – постный день? – осмелился сказать Брута. – Незнание – само по себе грех. – сказал Ворбис. – Оссори, книга 7, стих4. – автоматически сказал Брута. Ворбис улыбнулся и похлопал плече Бруты. – Ты – ходячая книга, Брута. Septateuch perambulatus. Брута посмотрел вниз, на свои сандалии. «Он прав.» – подумал он. – «И я забыл. Или, по крайней мере, не захотел помнить». А потом он услышал, как эхом возвращаются к нему его собственные мысли: это фрукты, хлеб, и мясо. Вот, что это такое. Постные дни, пиршественные дни, дни Пророков и Хлебные дни… Кому это важно? Богу, чья единственная забота относительно пищи состоит в том, достаточно ли она низко, чтобы ее достать?
Надеюсь, он не будет продолжать хлопать по моему плечу. Ворбис отвернулся. – Мне напомнить остальным? – сказал Брута. – Нет. Нашим рукоположенным братьям, конечно, не требуется напоминание. А солдатам… возможно, допустимы небольшие поблажки так далеко от дома. Брута удалился обратно в свою келью. Ом все еще был на столе, вперившись в дыню. – Я почти совершил ужасный грех. – сказал Брута. – Я почти съел фрукт в безфруктовый день. – Ужасно, ужасно, сказал Ом. – А теперь разрежь эту дыню. – Но это – поедание фруктов, вызывающее жажду владычества над миром. – сказал Брута. – Оно вызывает лишь скопление газов. – сказал Ом. – Режь дыню!
– Ты испытываешь меня!
– Нет. Я дарую тебе позволение. Особую милость! Режь эту проклятую дыню!
– Лишь епископу и выше предоставлено право даро… начал Брута. Потом остановился. Ом глядел на него. – Да. Именно. сказал он. – А теперь режь. – его тон стал чуть мягче. – Если это заставит тебя чувствовать себя лучше, я провозглашу это хлебом. Мне тут случилось быть богом в непосредственной близости. Я могу называть это чем мне, ко всем чертям, будет угодно. Это хлеб. Идет? А теперь режь эту проклятую дыню. – Буханку. – поправил Брута. – Верно. И дай мне ломоть без семечек. Брута так и поступил, с определенной осторожностью. – И съешь это по-быстрому. – сказал Ом. – Что бы Ворбис не застал?
– Потому, что потом тебе надо будет пойти и найти философа. – сказал Ом. Тот факт, что его рот был битком набит не сказывался на голосе в голове Бруты. – Знаешь, в пустынях встречаются дикорастущие дыни. Не такие большие, как эти. Маленькие зеленые штучки. Кожура, как кожа. Не прокусишь. Я тратил годы на поедание мертвых листьев, выплюнутых какой-нибудь козой возле самых дынных плодов. У дынь должна быть более тонкая кожица. Запомни это. – Найти философа?
– Да, кого-нибудь, кто знает, как думать. Кто-то, кто может помочь мне перестать быть черепахой. – Но… Я могу понадобиться Ворбису. – Ты просто пойдешь на прогулку. Нет проблем. И бегом. В Эфебе есть другие боги. Мне не хотелось бы встретиться с ними прямо сейчас. И не смотри так. Брута выглядел паникующим. – Как мне найти философа? – сказал он. – Здесь? Кинь камень, по-моему.
40 
