очень нудно 
43 
Лиз подумала, что это смешные деньги для корреспондента, чьи расходы оплачивает редакция. Она находилась именно в таком положении и поэтому могла позволить себе быть щедрой.
— Скажите ей, что я готова заплатить сто пятьдесят франков за час.
Это предложение явно произвело впечатление на Мишель. Она сняла телефонную трубку, набрала номер и, дождавшись ответа, заговорила:
— Габриель? Это Мишель Демайо из пресс-бюро святилища. Я разыскиваю Жизель. Да, Жизель Дюпре. Она говорила мне, что должна вернуться после последней экскурсии примерно… Что вы говорите? Только что вошла? Замечательно! Позовите ее к телефону, пожалуйста.— Мишель прикрыла трубку рукой и сообщила Лиз: — Пока все идет нормально.
Лиз подалась вперед:
— Обязательно скажите ей, что я заплачу сто пятьдесят франков и что, скорее всего, займу ее не больше чем на час.
Мишель кивнула и снова заговорила в трубку:
— Жизель? Привет, это Мишель… Устала, говоришь? Что ж, в эти дни мы все устаем. Но послушай, у меня для тебя есть кое-что особенное. Сейчас рядом со мной сидит известная американская журналистка, дама из Парижа. Ее зовут Лиз Финч, и она только что приехала в Лурд. Мисс Финч не хочет участвовать в наших обычных пресс-турах и предпочитает индивидуальную экскурсию. Она желает посетить исторические места, грот и все такое. Вся надежда на тебя. Сможешь помочь? — Последовала короткая пауза.— Сто пятьдесят франков в час.— Снова пауза.— Спасибо, Жизель, я ей скажу.
Мишель повесила трубку и подняла глаза на Лиз.
— Считайте, что вам крупно повезло, мисс Финч. Жизель попросила, чтобы вы ждали ее прямо здесь. Она заедет за вами через пятнадцать минут.
— Вот это здорово!
— Рада, что смогла помочь вам. А чтобы скоротать время, можете пока посмотреть, как мы подготовились к наплыву журналистов, который начнется завтра. Мы обустроили большой зал, где они смогут работать, поставили там разнообразное оборудование: столы, электрические пишущие машинки, целую батарею телефонов для междугородних и международных переговоров, позаботились о прохладительных напитках. Вы можете пользоваться всем этим в любой момент, если, конечно, найдете свободное место.
— Спасибо, я загляну туда завтра. А пока мне хотелось бы сконцентрировать внимание на другом: узнать все, что только можно, о Бернадетте и Лурде. Я надеюсь, что ваша подруга…
— Мадемуазель Жизель Дюпре.
— Надеюсь, она сумеет помочь мне.
Мишель ободряюще улыбнулась.
— Обещаю, мисс Финч, она расскажет вам даже больше, чем вам может понадобиться.
* * *
Первый этап пешего экскурсионного маршрута по Лурду привел их к «карцеру» — так назвала Жизель лачугу, в которой прозябала в нищете семья Субиру, когда Бернадетте было четырнадцать лет и ей впервые явилась Дева Мария в гроте Массабьель.
Они шли большими шагами, и Лиз не сводила глаз с молодой экскурсоводши. Она делала вид, что внимательно слушает, но на самом деле изучала девушку. Когда двадцать минут назад Мишель познакомила их в своем кабинете, Жизель сразу не понравилась американке, поскольку напомнила ей Маргарет Ламарш, ее главного конкурента в борьбе за место под солнцем. Девушка была на редкость хороша собой и сексуальна — классический образчик французской красоты, воздушной и чувственной, той самой, которой щеголяла Маргарет. Рядом с ней Лиз мгновенно почувствовала себя нелепой и безобразной. Она уже не могла думать ни о чем другом, кроме как о своих курчавых волосах морковного цвета, обвисших грудях, крючковатом носе, тонких губах, срезанном подбородке, толстой заднице и кривых ногах. Она обрела еще одного врага в мире женской конкуренции.
Однако теперь, идя рядом с Жизелью, изучая ее, слушая, как она говорит, Лиз видела, что девушка ничем не похожа на Маргарет, если не считать захватывающую дух красоту. Маргарет была надменной интриганкой, а Жизель, шагавшая рядом с Лиз, производила впечатление совершенно иного человека. Она ничем не походила на типичную французскую фотомодель, скорее напоминала типичного французского уличного мальчишку, эдакого Гавроша.
Жизель была невысокого роста, примерно метр пятьдесят семь, с забранными в конский хвост шелковистыми волосами цвета спелой пшеницы, открытым серьезным лицом и маленьким носиком, на кончике которого угнездились солнцезащитные очки в форме двух сердечек. Поверх оправы на мир смотрели большие серо-зеленые глаза, а чуть ниже располагался чувственный рот с полными губами. Бюстгальтер телесного цвета под белой блузкой не мог скрыть полные, крепкие груди с твердыми сосками, проступающими сквозь оба слоя материи. В своей плиссированной белой юбке она напоминала пышущую здоровьем загорелую девочку-подростка. Лиз предположила, что ей должно быть около двадцати пяти лет.
43 
