203 
— Я его застрелила, — ответила Бальведа.
— …Бала бала брось руку выходи входи одним больше тот же самый… Здесь кто-нибудь есть?
— Чем? — Голос Хорзы был почти не слышен; ей пришлось наклониться к нему вплотную, чтобы разобрать слова. Она вынула из кармана маленькое ружьё.
— Вот этим. — Она открыла рот и показала дыру, где был коренной зуб. — Запоминающая форма. Ружьё было частью меня и выглядело как настоящий зуб. — Она попыталась улыбнуться. Сомнительно, что мужчина вообще может видеть ружьё.
Он снова закрыл глаза.
— Хитро, — сказал он тихо.
Кровь текла с его головы, смешиваясь с пурпурной кровью от изуродованного тела Ксоксарла.
— Я доставлю тебя назад, Хорза, — сказала Бальведа. — Обещаю. Я доставлю тебя на корабль. Ты снова будешь здоровым. Об этом я позабочусь.
— Ты хочешь сделать это? — тихо спросил Хорза с закрытыми глазами. — Спасибо, Перостек.
— Спасибо бала бала бала. Стекопер, Зах-хор, Аха-Юн-Клосп… Хохо хе, хехе хо, хо за все, подумайте-ка. Извиняемся за возможные неприятности… Что есть который где есть который как есть который где когда почему как и так…
— Не беспокойся. — Бальведа прикоснулась к его мокрому лицу, и с её шеи на лицо Оборотня потекла вода. Глаза Хорзы снова открылись, поискали вокруг, посмотрели на Бальведу, потом на изуродованное тело идиранина и робота у потолка и, наконец, на стену и воду. Он что-то прошептал.
— Что? — переспросила Бальведа и склонилась ниже. Хорза снова закрыл глаза.
— Бала, — сказала машина у потолка. — Бала бала бала. Бала бала бала.
— Какой дурак, — сказал Хорза очень отчётливо, хотя голос его замирал, а глаза оставались закрытыми. — Какой проклятый… сумасшедший… дурак! — Он чуть шевельнул головой, будто кивнул; кажется, это не причиняло ему боли. Падающие капли воды выплёскивали ему на лицо красную и пурпурную кровь из лужи под головой и опять все смывали. — Джинмоти с… — пробормотал он.
— Что? — снова переспросила Бальведа и наклонилась ещё ниже.
— Данатре скехеллис, — оповестил с потолка Юнаха-Клосп, — ро влех граампт на жире; ско тре генебеллис ро бинитшир, наско воросс амптфенир-ан хар. Бала.
Вдруг глаза Оборотня широко раскрылись и застыли, а на лице появилось выражение крайнего ужаса, такого беспомощного страха, что Бальведа сама задрожала и волосы у неё на затылке встали дыбом, преодолев силу склеивающей воды. Руки мужчины поднялись, и пальцы страшным когтистым захватом вцепились в её куртку. — Моё имя! — простонал он, и мука в его голосе была ещё ужаснее, чем в чертах лица. — Как моё имя?
— Бала бала бала, — лепетал с потолка робот.
Бальведа сглотнула слюну и почувствовала жжение под веками. Она коснулась одной из этих белых цепляющихся рук. — Хорза, — сказала она ласково. — Бора Хорза Гобучул.
— Бала бала бала бала, — тихо и сонно бормотал робот. — Бала бала бала.
Руки мужчины упали вниз, ужас с лица исчез. Он обмяк и снова закрыл глаза. Рот его почти улыбался.
— Бала бала.
— Ах да… — прошептал Хорза.
— Бала.
— …конечно.
— Ла.
ЧАСТЬ XIV
ВСПОМНИ О ФЛЕБЕ
Перед Бальведой простиралось снежное поле. С чёрного звёздного неба ярко светила луна Мира Шара. Воздух был тихим, холодным и резким, и частично занесённый снегом «Вихрь чистого воздуха» сидел на белой, освещённой луной равнине.
Женщина стояла у выхода из тёмного туннеля, смотрела в ночь и дрожала.
Оборотень лежал без сознания на носилках. Она сделала их из пластиковой плёнки, которую откопала из обломков поезда, и тащила с помощью непрерывно болтающего робота. Она забинтовала голову Хорзы — это было всё, что она могла сделать. Сумка первой помощи вместе со всем остальным была сметена с поддона при столкновении поездов и лежала теперь под холодными, покрытыми пеной обломками, заполнявшими станцию «семь». Мозг был в состоянии подняться в воздух; она нашла его парящим в воздухе над перроном. Он реагировал на желания, но не мог ни говорить, ни подавать знаков, ни двигаться вперёд. Бальведа приказала ему оставаться невесомым и вместе с роботом дотащила на носилках, на которых лежал Хорза, до ближайшей транзитной трубы.
Когда они наконец оказались в маленькой грузовой капсуле, обратное путешествие заняло только полчаса. Бальведа не чувствовала себя обязанной прерывать его из-за мёртвых.
203 
