100 
Мы шли разными путями. Мы пытались снестись с хаотическими уровнями крипта, полагая, что по меньшей мере часть так называемого хаоса на самом деле является искусственным разумом, который не соглашается с философией Консистории. Мы установили секретные передатчики, пытаясь вступить в контакт с космическими мониторинговыми системами, которые вроде бы оставила для наблюдения за нами Диаспора. Вдобавок мы пытались вызвать какую-нибудь реакцию из крепость-башни, где, судя по слухам, существует неинфицированная сердцевина крипта или остались элементы, которые сохранили контакт с Диаспорой.
Два-три дня назад по базовому времени мы получили явный сигнал с вершины крепость-башни. Передан он был довольно эксцентричным способом, но подлинность его сомнений не вызывает.
Этот сигнал подтвердил некоторые наши подозрения касательно Консистории – она не очень-то старается найти способ справиться с Вторжением. Послание, похоже, не указывает, что Консистория поддерживает связь с тем, что осталось от наших улетевших в космос предков, хотя и сообщает о некоей оставленной Диаспорой системе, которая может обеспечить наше спасение. Послание – или по меньшей мере те выводы, на которые оно наталкивает, – привело к тому… – он вздохнул, на лице его отразилась печаль, – что нас предали, и я оказался здесь, и, – он заглянул прямо ей в глаза, – и еще в послании говорится о другой части крипта, сто неиспорченной области, где находится ключ к системе выживания, оставленной Диаспорой. Этот ключ будет отправлен сюда, в Серефу, в виде так называемой асуры… – он улыбнулся, и она в этой улыбке увидела печаль, защитный цинизм и невысказанную надежду, – … Асура, – закончил он, пожав плечами. – Твоя очередь.
Она посмотрела на него, а в голове у нее находили друг на друга, сталкивались, соединялись, сливались и стыковались мысли, похожие на ледяные торосы.
Она глубоко вздохнула.
2
– Главный ученый Гадфия?
Голос это принадлежал длинношеей птице, сидевшей на плече обезьяночеловека, которая, в свою очередь, сидела за головой мамонта-химерика. Обезьяночеловек смотрел на Гадфий с глуповатой ухмылкой. Другие мамонты по обе стороны от нее переступали в темноте с ноги на ногу, и с них тоже смотрели бледные человеческие лица. Она проглотила слюну.
– Что-то вроде, – сказала она.
«Эй», – воззвала она внутри себя, пытаясь найти собственный голос, но там было только молчание.
– Наше почтение, – сказала птица, ее голос эхом разнесся по комплексу невидимых туннелей и галерей вокруг них. Обращавшееся к ней существо перепрыгивало с одной ноги на другую. – Любовь есть бог. Добро пожаловать в темноту, правдоискатель Гадфия. Ведь темнота порождает свет. Все здесь освящены, потому что освещены. Освященные в пустоте, пустота, которая поддерживает, центр, который есть отсутствие, которое дает силы, пустая темнота, которая служит основой поддерживающего света, Гадфия, искатель просвещения. Прошу тебя – Хиддиер: хобот! – идем с нами. Нас ждет работа.
Мамонт протянул к ней хобот – гигантская конусовидная волосатая змея с голым сверкающим двойным отверстием в конце, из которого струился влажный, не слишком ароматный воздух. Она уставилась на него.
«Я вернулась».
«Слава богу. Где ты?…»
«Шпионила там, где мне быть не следовало, и чуть не попалась в лапы безопасности. Они меня временно и вырубили».
«Боже мой. Ты не знаешь где?…»
«Ты двигаешься во тьме по гигантским влажным туннелям на спине мамонта-химерика вместе с немым, голым и изуродованным получеловеком и бородачем-ягнятником, который говорит словами древнего проповедника, напоминая тебе о послании из крепость-башни».
«Верно. И я ни от кого не могу толком ничего добиться. Эта птица несет какую-то религиозную белиберду, а гуманоид только ухмыляется, ухает и пускает слюни. Я уже думала спросить мамонта, что будет дальше».
«Но ты, по крайней мере, присоединилась к ним».
«А разве у меня был выбор?»
«Ты, видимо, забыла о своем пистолете».
«Этого только не хватало».
«Не важно. Ты все сделала правильно. Бог с ним. Догадайся, с кем я разговаривала».
«Удиви меня».
«С крепость-башней».
«Что?»
«С эмиссаром оттуда. Он не может связаться с башней, опасаясь хаотического инфицирования. Но он – ее представитель».
«Как? Где? Что за?…»
«Его образ только что появился в крипте; белый старик с белыми волосами, в свободных белых одеждах. Он просочился сюда и стал бесконтрольно множиться – запустил большую волну системных сбоев; все думали, что это какая-то чудовищная атака из хаоса, и только потом обнаружилось, как легко эти копии попадают в ловушки. Не думаю, что башня хорошо разбирается в людях. Как бы то ни было, все копии стали разговаривать с теми, кто их слушал. Криптографы вычистили большинство из них и теперь преследуют остальных, но мне удалось найти одну из копий и задать ей несколько вопросов».
100 
