очень нудно 
125 
– Простите, уважаемый мейстер Энгельберт! Мне хотелось бы увидеть нашу подопечную, так сказать, «в деле». Насколько легко проявляется ее дар?
Мейстер Энгельберт обернулся к говорившему: мрачного вида детине, похожему на разбойника с большой дороги.
Вздернул клочковатую бровь.
– Вы слышали, милочка? Не возражаете?
«Возражаю!» – собралась было заявить Матильда. Но вместо этого согласно кивнула.
– Мы рады, что вы готовы сотрудничать. Не могли бы вы предсказать нам… э-э-э… будущее Гильдии? Возьметесь?
По рядам Душегубов прокатился слабый ропот. Подобного вопроса к провидице никто не ожидал.
– А почему бы и нет? – с вызовом ответила девушка.
– Прекрасно! Тем более что мы никуда… э-э-э… не торопимся, – толстячок двусмысленно хихикнул. – Итак, милочка?
Видение пришло почти сразу. Призрачное пламя охватило зал капитула, сжигая без остатка сидящих в нем людей. Лизнуло стены, потолок, превращая все вокруг в картину с блеклыми красками. Картина трескалась от дикого жара, кусочки настоящего с шелестом осыпались, обнажая старый холст. Вот уже занялась ткань основы. По холсту расползались черные дыры, изображение пеплом осыпалось под ноги, и там, по другую сторону гибнущей реальности, сквозь пламя начал проступать иной, скрытый до поры мир.
Городские стены. Флаги на башнях. Через открытые ворота тянется вереница телег. Ярмарка? Наверное. Но чего-то не хватало в толпе, чего-то очень важного… Еще мгновение – и Матильда вдруг прозрела полностью. Никто не был обременен позорной тяжестью оружья! Протазаны, бердыши, пики, мечи, столь привычные глазу, ставшие едва ли не частью тела любого простолюдина, неотделимые от его облика, – их не было!
Ни у кого.
Взгляд птицей метнулся через стену, рухнул на улицы и площади: везде, везде одно и то же! Нищие и ремесленники, пекари и судейские, писари и слуги – никто не имел при себе оружья. Куда смотрит стража?! Ага, вот и блюстители порядка. В кольчугах, в высоких шлемах-шишаках; старший – с саблей у пояса, остальные – с алебардами. Преисполненные чувства собственной значимости, стражники шли по улице, не обращая ни малейшего внимания на преступно безоружную чернь!
Из-за угла показался всадник. Рыцарь. Народ почтительно расступается, освобождая дорогу. Всадник едет мимо. По крупу коня хлопает длинный меч в ножнах. Она уже видела подобное! видела! Когда гадала Виту… Взгляд скользит дальше: кривые улочки, черепица крыш. Кого она ищет? Ах да, конечно! Ей надо увидеть будущее Гильдии, узнать, чем занимаются Душегубы в этом странно искаженном мире. Но почему взгляд раз за разом промахивается, слепо тычась в лица прохожих? Где дома гильдейцев, где они сами, где проводимые ими Обряды?
…Видение медленно меркло.
Слова родились вслепую.
– У вас нет будущего.
Матильда не знала, что творилось в зале за время ее пророчества. А здесь творилось небывалое. Качнулись, бледнея и истончаясь, свод и стены, подернулись рябью, готовые рухнуть, и тайна улыбнулась Совету Гильдии улыбкой, какой не было в их арсенале. А едва Душегубы успели перевести дыхание, едва все стало прежним, привычным, – раздался голос пророчицы:
– У вас нет будущего.
– Как тебя понимать?!
Голос толстячка сорвался, «пустил петуха».
– Я не увидела Гильдии в будущем, открывшемся мне.
Пауза. Замешательство. Гул голосов.
– Рекомендую продолжить заседание Совета без посторонних. Ты свободна, Матильда. Можешь идти.
Она вышла с гордо поднятой головой.
Ни разу не оглянувшись на людей без будущего.
LXXXIV
– Tout de meme[47] вновь прошу fils du comte…[48]
– Да ладно тебе! Сказал ведь: не гневаюсь!
– …о снисхождении…
– Слушай, тебе что, больше заняться нечем?!
– …si forz pechiez m’appresset![49]
– Есть хочу! Иди принеси!
Слуга послушно исчез. Вит проводил его взглядом и вздохнул. У чудесной сказки начали объявляться темные стороны. Например, приставучесть челяди. Этот вот слуга со странной гремухой «Камердинер» не мог себе простить, что позволил «fils du comte» одеться самостоятельно. И уже в восьмой раз за утро, сбиваясь на картавое болботанье, каялся. Лез целовать в плечико. Строил глазки. Изгнать его можно было, лишь отправив за чем-нибудь. Лучше за едой. Правда, поначалу хитрый Камердинер пытался увильнуть, норовя окончательно запутать Вита в крючочках и шнурочках. Пришлось грозно нахмуриться.
В итоге стол перед Витом оказался заставлен снедью.
47
Тем не менее (старофранц.).
48
Сын графа (старофранц.).
49
…как тяжко мучат меня грехи мои! (старофранц.)
125 
