очень нудно 
111 
Через четверть часа Джон Ли в поношенном черном сюртуке и шляпе без позумента, а с ним Ребекка выходят из подвала и направляются к двум ожидающим их мужчинам. Те не отворачиваются, не притворяются, будто заняты разговором, они стоят и смотрят на супругов. Долговязый чиновник чуть кривит губы в язвительной усмешке, всем видом показывая, что ему такие поручения не в новинку. Зато Джонсу явно не по себе. Кузнец приближается к ним, но Ребекка замирает на полпути. Она видит перед собой только Джонса, который, смущенно уставившись в разделяющую их канаву, неловко сдергивает шляпу.
– Вот, пришлось. Как договаривались.
Ребекка не сводит с него глаз и словно не узнает. Не испепеляет, а словно одним взглядом охватывает его целиком, и душу и тело. Потом опускает глаза и произносит ту же фразу, которая уже звучала сегодня у нужника:
– Любви тебе, брат.
Затем она быстро подходит к Джону Ли, который уже остановился и смотрит на пришельцев пристальным взглядом, выражающим что угодно, только не любовь. Ребекка притрагивается к его руке, и они идут дальше. Помедлив мгновение, Джонс и чиновник поворачиваются и следуют за ними, как два лиса, выследившие беззащитного ягненка.
ДОПРОС И ПОКАЗАНИЯ РЕБЕККИ ЛИ,
данные под присягою октября 14 числа, в десятый год правления Государя нашего Георга Второго, милостью Божией короля Великой Британии, Англии и прочая.
Я прозываюсь Ребекка Ли, в девичестве Хокнелл. Я старшая дочь Эймоса и Марты Хокнеллов. Родилась января пятого дня 1712 года в городе Бристоле.
Состою в браке с кузнецом Джоном Ли, имеющим жительство в городе Манчестере на Тоуд-лейн. До мая сего года была я простой лондонской проституткою и носила прозвище Фанни. Я беременна на шестом месяце.
В: Вам известно, для чего вас сюда призвали?
О: Известно.
В: И что я расследую исчезновение некого высокородного джентльмена, имевшее быть в мае сего года?
О: Да.
В: Не случалось ли вам за время, прошедшее с мая первого числа, иметь встречи с Его Милостью, получать от него известия либо вступать в иные с ним сношения?
О: Нет.
В: Не имеете ли вы верных либо гадательных сведений о его кончине, приключившейся от какой бы то ни было причины?
О: Не имею.
В: Можно ли то, что было сказано вами о Его Милости, отнести и до слуги его Дика? Или о его участи вам известно больше?
О: Нет.
В: Вы показываете под присягой.
О: Знаю.
В: Хорошо же, мистрис Ли, хорошо, праведница моя новоявленная. О вашем прошлом разговор впереди, теперь же мне желательно узнать, какая вы есть в настоящем. И ответы извольте давать под стать своему платью: простые, без причуд. Да удержитесь от напыщенных речей о божественных предметах, а то я не посмотрю на ваш раздутый живот. Понятно ли?
О: Свидетель мне Иисус.
В: Добро. И предупреждаю: помните, что передо мной показания Джонса, где говорится о вас. А равно и показания бывшей вашей хозяйки и многих других. Итак, в который день мая приехали вы сюда из Бристоля?
О: В двенадцатый.
В: И нашли своих родителей?
О: Да.
В: И они простили ваше прегрешение?
О: Бог милостив.
В: И вы открыли им, чем промышляли во время своего отсутствия?
О: Да.
В: И они от вас не отвернулись?
О: Нет.
В: Отчего так? Или они свою веру худо хранят?
О: Очень хорошо, потому и простили.
В: Этого я понять не умею.
О: Кто от чистого сердца покаялся, от того они не отвернутся.
В: А разве прежде они от вас не отвернулись, не выгнали из дому?
О: Это потому, что я тогда была распутна и каялась не от чистого сердца. Вот и избрала себе потом такой промысел. Теперь я вижу: они были правы.
В: Стало быть, вы открыли им все? И то, что случилось в Девоншире перед вашим возвращением?
О: Нет, об этом умолчала.
В: Отчего?
О: Там я никакого греха не совершала, потому и не стала тревожить их понапрасну.
В: Вы главная свидетельница и пособница гнусных и безбожных преступлений – и вас это ничуть не тревожит? Что не отвечаете?
О: Это не преступления.
В: А я говорю – преступления. И вы им потворствовали и споспешествовали.
О: Не правда.
В: Осмелитесь отрицать то, что доказано?
О: Осмелюсь, раз меня делают без вины виноватой. Есть и повыше тебя законник. Думаешь, Иисус такой негодный весовщик, что не измерит вес искреннего раскаяния в душе человеческой? Низко ты Его ставишь. Скоро весь свет узрит величие Его.
111 
