15 
Наконец Луэлла обессилела и встала. Я тоже, поэтому Льюис был вынужден подняться. Он посмотрел на Луэллу с такой тоской, с такой скукой, словно спрашивал, когда же она, наконец, уберется. Тут Луэлла, в свою очередь, взглянула на него холодно, как на неодушевленный предмет.
— Я покидаю вас, Дороти. Мне кажется, я пришла не вовремя. Но у вас остается собеседник, если не слишком хороший, то по крайней мере симпатичный.
Льюис не реагировал. Я тоже. Шофер-антилец уже открыл дверцу.
И тут Луэлла сорвалась:
— Вы что, не знаете, молодой человек, что даму принято провожать до машины?
Она обернулась к Льюису, и я наблюдала, как впервые в жизни она потеряла над собой контроль.
— Даму — да, — спокойно сказал Льюис. И не сдвинулся с места.
Тогда Луэлла подняла руку, словно решив его ударить, и я зажмурилась. Луэлла славится своими пощечинами как на экране, так и в жизни. Она раздает их очень умело, двумя руками — сначала справа, потом слева, совершенно не двигая плечами. Но тут она вдруг замерла. Я, в свою очередь, взглянула на Льюиса. Он стоял, не двигаясь, оглохший и ослепший, каким я его уже однажды видела, медленно вдыхал и выдыхал, и капли пота выступили у него над верхней губой. Луэлла отступила на шаг, потом еще, как бы стремясь отойти на безопасное расстояние. Она испугалась. Я тоже.
— Льюис, — позвала я и взяла его за рукав. Он словно очнулся и как-то выспренне поклонился Луэлле. Она разглядывала нас.
— Вам стоит подыскать себе кого-нибудь постарше, Дороти, и повежливее.
Я не ответила. Только похолодела. Завтра об этом будет знать весь Голливуд. Луэлла отомстит. Это означало как минимум две недели сплошных неприятностей.
Луэлла скрылась, и я не смогла удержаться, чтобы не упрекнуть Льюиса. Он посмотрел на меня с жалостью.
— Вас это действительно волнует?
— Да. Ненавижу скандалы.
— Я все улажу, — ответил он примирительно. Но у него на это уже не было времени. На следующее утро, по дороге на студию, машина Луэллы не вписалась в поворот, и она разбилась насмерть недалеко отсюда, в долине Сан-Фернандо.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
За последние полтора месяца вторая голливудская знаменитость погибла при трагических обстоятельствах. Похороны проходили пышно. Могила исчезла под грудой цветов, присланных толпой поклонников. Я пришла туда с Полом и Льюисом. Для меня Луэлла уже третья, после Франка и Болтона, кого я проводила в последний путь. Снова я иду по ухоженной кладбищенской аллее, вспоминая этих троих, разных и одинаковых в эгоизме, беспринципности, алчности.
Могли бы они объяснить их обыденное бессердечие ко мне? Вряд ли. Да, об этом думать тяжело. Человека от счастья постоянно отделяет некая стена: будь то иллюзорность надежд, избыток времени или его отсутствие. И они всю жизнь неистово ломились сквозь эту стену. Невзирая ни на что.
Вернувшись домой, мы сели и задумались, словно подводя какие-то итоги. Какие именно? Кто знает: мои спутники молчали.
Я включила «Травиату», ее романтичная музыка всегда вызывала у меня некоторую задумчивость.
В конце концов их молчание мне надоело.
— Льюис, но вы-то хоть счастливы?
— Да.
Этот короткий ответ меня не устроил. Я упорствовала:
— И вы можете сказать почему?
— Нет.
Я повернулась к Полу.
— А у вас как со счастьем?
— Надеюсь вскоре обрести.
От этого намека на нашу свадьбу меня бросило в дрожь. Я постаралась сменить тему.
— Нет, вы мне объясните. Вот мы здесь сидим втроем, в тепле, здоровые, счастливые. Земля вертится. Все в порядке. Но почему между нами стоит что-то тревожное, мучительное, а?
— Дороти, — сказал Пол капризным тоном, — почитайте газеты, там полно разных психологических рассуждений на эту тему.
— Почему никто не хочет говорить со мной серьезно? — разъярилась я. — У меня что, вид полной идиотки?
— Ну как с вами можно говорить о счастье? — ответил Пол. — Вы же сама — ходячий ответ. Зачем обсуждать с Богом вопрос о Его существовании?
— Вы просто добрая, — внезапно пробормотал Льюис, — очень добрая.
Он вскочил. Свет из гостиной упал ему на лицо. Он поднял руку, как пророк.
— Поймите… Все люди злые. Злые даже к себе самим…
— Слушайте, а не пойти ли нам выпить в какое-нибудь местечко повеселей? — вступил Пол. — Вы как, Льюис?
Пол впервые приглашал его с нами, и, к моему большому удивлению, Льюис согласился.
Переодеваться не хотелось, и мы решили заехать в бар к битникам, неподалеку от Малибу. В «Ягуар» все уселись молча. Я со смехом подумала, что сейчас Льюис выглядит несравненно лучше, чем во время нашей первой совместной поездки. Оценила про себя эту тонкую шутку, и машина тронулась. Верх был откинут, в ушах тут же засвистел ветер. Удивительно приятно было сидеть между ними — моим любовником и юным братом, почти что сыном. Оба — настоящие красавцы, прекрасно воспитаны, и я их так люблю! Вспоминая о покоящейся в земле Луэлле, я в очередной раз подумала: какое счастье, я живу, существую!
15 
