очень нудно 
341 
Перед тем как лечь спать, он отправился на кухню выключить свет; там он заметил на холодильнике им же самим составленный список покупок (под старинным маминым магнитом с японскими татуировками). В списке имелось три пункта: 1) кофейные зерна; 2) молоко; 3) клюквенный сок. М-да, и это – вся его жизнь? Маловато будет. Похоже, Клаудия и правда выполнила данное в Дареме обещание.
Джеку предстояло убедиться в том, что, когда тебе стыдно, у тебя в голове бесконечно роятся мысли «а что, если». В конце концов, Салли пятнадцать лет, у девочек в таком возрасте частенько случаются ссоры с родителями, причем иной раз безо всякого повода со стороны последних, то есть дочь может возненавидеть маму с папой просто так. А что, если в такой вот моментик Салли решит ужалить маму побольнее? И расскажет ей, как спала с Джеком?
А что, если Салли, когда повзрослеет, решит, что в ту ночь Джек все-таки воспользовался ее слабостью? Это, в конце концов, логичный вывод. А что, если, в силу тысячи причин, никак к тому же не связанных с той первой, которая побудила Салли соблазнить Джека, взбалмошная девица решит, что он все-таки должен заплатить за свое преступление? Просто должен, и все? Что, если она решит рассказать всему миру о том, как он надругался над ней?
– Ну что я могу сказать, Джек, видимо, чувство стыда в тебе сильнее, чем страх перед уголовным кодексом штата Калифорния, – скажет ему доктор Гарсия. – Но разве не у всех нас есть такой человек из прошлого, который, при желании, может уничтожить нас одним письмом?
– У вас что, тоже есть такой человек, доктор Гарсия?
– Джек, ты мой пациент, я твой врач, а не наоборот. Я не обязана отвечать тебе на такие вопросы. Скажем иначе – нам всем в итоге приходится с чем-то мириться и потом жить с этим.
Разговор состоялся в августе 2003 года. Дом на Энтрада-Драйв до сих пор продавался, но Джеку казалось, что призрак Клаудии переселился туда навечно; казалось, она теперь живет с ним. Точнее – живет здесь, пока Джек не уедет; он знал, что призрак последует за ним, куда бы он ни направился.
Крунг, тайский кикбоксер из спортзала на Батхерст-стрит, как-то сказал Джеку: «Нам, спортзальным крысам, теперь надо искать новый корабль, но мы найдем его, Джеки».
Ну вот, Джек тоже был спортзальная крыса, ему тоже придется подыскать себе новый корабль, но отныне он сосуществует с призраком.
Он обнаружил, что, когда живешь с призраком, плохо спишь. Ему все время снилась какая-то бессмыслица, но с примесью ужаса, он то и дело просыпался с мыслью, что гладит татуировку Эммы – то самое идеальное влагалище, без всяких лепестков розы, на правом бедре, чуть ниже трусиков.
Джек последовал совету агента и переехал, благодаря чему тот сумел наконец вышвырнуть из дома все старье, которое когда-то еще Эмма купила для квартиры в Венисе. В помойку отправился и мат, и весь Джеков спортинвентарь. Полы отциклевали, стены покрасили в белое. Дом стал похож на пустующий склад, отчищенный до блеска, а Джек переехал в отель «Океана» в Санта-Монике, на третий этаж.
Четыре комнаты и кухня плюс бассейн на первом этаже, окна выходят во двор. Сначала Джеку предложили номер с окнами на Оушн-авеню, но в отеле любили останавливаться семьи с детьми, и Джек хотел слышать, как детишки плещутся в бассейне. Семьи были и европейские и азиатские; ему нравилось слушать, как говорят на чужих языках. Он смирился с тем, что живет здесь временно – у Джека Бернса все временное, все ненадолго, все как бы намекает, что скоро исчезнет без следа.
Джек почти ничего не взял с собой с Энтрады. Одежду он отдал на благотворительные цели, а «Оскара» отослал на хранение адвокату.
Конечно, новую «ауди» он себе оставил. В «Океане» был не спортзал, а смех один, так что Джек ездил в Венис; плюс до доктора Гарсия от «Океаны» даже ближе, чем из проданного дома.
Он поселился под именем Гарри Мокко; как обычно, пара-другая важных персон знала, где он живет. Когда Лесли Оустлер позвонила ему в «Океану», Джек не удивился – почему-то ему, «временному» в отеле человеку, это показалось естественным. Лесли позвонила, потому что ей давно не звонил Джек – впрочем, она не в обиде, быстро добавила миссис Оустлер. Долорес тоже, Джек подумал.
Долорес так злобствовала по поводу оставшейся в особняке Джековой одежды, что Лесли пришлось подарить ее школе Св. Хильды. Мистер Рэмзи с удовольствием принял подарок – лишний реквизит никогда не помешает. Лесли с благодарностями звонили и мистер Рэмзи, и мисс Вурц. Какой, однако, неожиданный подарок, говорили они, а Каролина добавила, что в школьном театре всегда ощущался недостаток мужской одежды.
341 
