Последние отзывы

  82  

Но Люсинда и не думала сходить на сцене с ума. Возможно, ее душа выла от боли не меньше души преподобного Димсдейла, но в тот раз она решила оставить этот вой при себе. Джек был совершенно уверен, что она бережет этот момент специально для него. И все же играть на сцене с Люсиндой-Димсдейлом было лучше, чем с Венди-Чиллингвортом; Венди, когда знала, что мисс Вурц не видит, лупила Джека что есть мочи. Она винила именно Джека в том, что на роль Чиллингворта выбрали ее (нечего и говорить, роль в самом деле неблагодарная). «Алая буква» оставила на теле. Джека алые ссадины.

– О боже мой, – шептала Алиса на ухо сыну в полутьме своей спальни; мама сразу поняла, что мальчику больно даже от прикосновения, и зажгла свет. – Что эти пуритане с тобой сотворили? Они что, решили, буквы «П» на одежде маловато, надо вывести ее у тебя на теле?

Отказалась мама и смотреть, как Джек бросается под поезд в роли Анны Карениной («я попрошу Каролину сделать несколько фотографий»). Арсенал несчастных женщин мисс Вурц был поистине неисчерпаем. А как вам решение мисс Вурц поставить на роль Вронского Эмму Оустлер? У нее даже усы были, как требуется по сюжету!

После школы – в комнате у Джека или на заднем сиденье лимузина Пиви – ведущей в их беседах по-прежнему оставалась Эмма. Ее Джек не мог завоевать, подчинить себе, ведь шла не пьеса, а импровизация, а этому искусству Джек еще только учился.

– Джек, это же восхитительно! У нас с тобой любовный роман!

– Правда? – с ужасом спросил Джек.

– Ну конечно – на сцене, ты понимаешь.

– А что у нас с тобой происходит тут? – спросил Джек, имея в виду заднее сиденье лимузина. Он не раз лежал там, прижатый сверху ногой Эммы (она перекидывала ногу примерно так же, как Алиса); то же самое происходило и у него в комнате, когда Эмме удавалось убедить Лотти, что она помогает Джеку делать домашнее задание.

– Лотти, он очень отстает, но я могу ему помочь. Мне нужно только, чтобы он научился наконец меня слушать.

Интересно, о чем это она? Джек только и делал, что слушал ее; как ее не слушать, когда она физически сильнее? Вдобавок она знала, что Джек не в силах совладать со страстью к ее усикам, и принялась теперь гладить его верхнюю губу своей, а еще стала проводить ею по тыльной стороне его ладони, точь-в-точь Конни Тернбулл. Надо сказать, у Эммы получалось лучше. А еще она щекотала его губой по щекам и, расстегнув рубашку, – по груди и животу, уделяя особое внимание пупку.

– Джек, ты вообще моешь себе там? У тебя же там нитки от одежды и одеял!

Все это была лишь прелюдия. Эмма могла играть Вронского, а могла быть самой собой (роль Эммы Оустлер в пьесе «Жизнь Джека Бернса» всегда была главной) – все это вело к последней реплике. Последняя реплика – это самое главное, не уставала повторять мисс Вурц.

– Последнюю реплику нужно сказать так, Джеки, чтобы зрители ахнули. Так ее сказать, чтобы ее до самой смерти никто не забыл, понимаешь?

В пьесе, которую играли Джек и Эмма, последняя реплика была такая:

– Ну а как поживает малыш? Он ничего себе не надумал, а, Джек?

Время было самое критическое – они репетировали «Анну Каренину», потом им предстояли «Разум и чувства» (мисс Вурц в соавторстве с Джейн Остин). А Джек и Эмма делали в постели у Джека «домашнее задание». Снизу доносились звуки – Лотти копошилась на кухне. На вопрос Эммы Джек всегда отвечал:

– Да так, ничего пока не надумал.

– Ну дай мне посмотреть, конфетка моя.

Джек показывал, Эмма вздыхала. Какая же грусть заключалась в этом вздохе (правда, Джек мог ее и вообразить – он слишком много думал о судьбе бедняжки Анны). Во всяком случае, он хотел, чтобы разочарованиям Эммы был скорее положен конец.

– Ну, иногда ему снятся сны, – продолжил однажды Джек.

– Какие сны? Кто тебе снится, Джеки?

– Ты, – отвечал мальчик (ну, это еще не так страшно, вот как ей сказать про мисс Вурц?).

– А что я делаю?

– Ну, как бы это… твои усики, они играют важную роль.

– Ах ты юный извращенец, пенис мой сахарный, негодник Джек…

– А еще на мисс Вурц только нижнее белье! – выпалил от неожиданности мальчик.

– Я чего-то делаю вместе с мисс Вурц? Джек, о боже мой!

– Нет-нет, мисс Вурц совершенно одна, просто у нее твои усики, – признался Джек. – И нижнее белье.

– Чье нижнее белье?

Джек сбегал в комнату Лотти и принес Эмме ее каталоги.

– Джек, ты полный кретин! Только подумайте – он вообразил, что я это надену! Побойся бога, Джек, вот я тебе сейчас покажу настоящее нижнее белье!

  82