140 
— Макс, он возвращается с какой-то алебардой, представляешь? — сообщила Кассандра Максу. — Если и теперь не получится, мы пошлем за динамитом.
— Осторожней! — приказал Плум.
Кассандра отпрыгнула в сторону, когда шериф, добежав до гроба, наклонил пику, пытаясь взломать замок.
— Avant![33] — захрипел Макс едва слышно.
Мое сердце едва не выпрыгнуло из груди (жаль, что вместе с ним не мог подпрыгнуть я сам), когда боковая стенка сундука вдруг распахнулась и Макс выскочил наружу, сделав предостерегающее движение в сторону Плума и пытаясь тем самым остановить его.
— Не делайте этого! — приказал он.
Все смотрели на него в настоящем шоке. Сейчас я вполне мог бы получить второй удар.
Макс широким жестом указал на гроб.
— Разумеется, это не обыкновенный сундук, — признался он. — Это реквизит для номера «Побег сквозь стену».
Сын мрачно сверкнул глазами в сторону Кассандры.
— Хотя, конечно, не всем это может быть известно.
Тут Макс взглянул в мою сторону.
— Этот аппарат построил Неддлбаум, — пояснил он мне. — Старик по-прежнему лучший в своей области, хотя ему уже восемьдесят четыре.
Выражение его глаз смягчилось, когда он заметил (или почувствовал) мое состояние и направился ко мне.
— Я опять заставил тебя тревожиться. Очень жаль, padre, но я хотел, чтоб ты сам это все видел. Ведь ты по-прежнему хозяин этого дома.
Он положил правую руку мне на плечо и тихонько сжал его.
«О дорогой мой мальчик», — простонал мой смятенный мозг. Чувства метались от эйфории радости к отчаянию, вверх и вниз, в стороны. Мятущиеся, путающиеся, беспомощные.
Затем Макс обернулся к Кассандре и Плуму. («Подходящие имена для дуэта в водевиле», — мелькнула у меня несвоевременная мысль.) Они не сводили с него глаз, все еще — я ничуть не сомневался в этом — не оправившиеся от изумления при его неожиданном освобождении.
Сын расхохотался.
— А теперь позвольте поинтересоваться, — осведомился он. — Могли я поместить настоящий гроб в доме моего отца? Неужели я похож на ненормального?
Макс обращался к шерифу.
— Как вам, может быть, известно, иллюзионист обязан обеспечить безопасность при исполнении номера на тот случай, если возникнут непредвиденные обстоятельства.
Опять ледяной взгляд в сторону Кассандры.
— Например, если подобная особа захлопнет крышку ящика, оставив человека внутри его.
Улыбка, которую он послал жене, была столь же ледяной, как и его взгляд.
— Ну, по крайней мере, опыт стоил пережитых мною неприятных мгновений, — объяснил он. — Теперь я знаю, на что ты способна.
И тут же рассмеялся.
— Даже если не способна отыскать труп Гарри.
К шерифу наконец вернулся дар речи; фокус с гробом, а особенно чудесное вызволение Макса, оставил его безмолвным зрителем.
— Вы хотите сказать, — чуть не заикаясь, проговорил он, — что это был всего лишь фокус? И что когда вы на моих глазах помирали от нехватки воздуха, вы просто притворялись?
— «Просто фокус», говорите вы? — возмутился Макс. — Да известно ли вам, что сложнее номера не придумать!
Его лицо приняло жесткое выражение.
— Позволяя себе такие термины в отношении искусства иллюзиониста, вы выдаете себя как полностью некомпетентную личность, шериф. Полностью некомпетентную.
И продолжал:
— Никакого Гарри Кендала тут нет. Он ушел, как я уже сказал, без десяти минут час. Я подшутил над вами. Не так глупо, как заявила эта особа, но подшутил.
На лице шерифа появилось выражение угрозы, губы плотно сжались и стали почти невидимыми.
— Если вы намерены обратиться к своему адвокату, мистер Делакорте, — процедил он, — советую сделать это прямо сейчас. Я намерен арестовать вас.
Макс выглядел ошарашенным.
— Ноя ведь только что сказал вам…
Шериф оборвал его.
— Я слышал то, что вы мне сказали.
С этими словами Плум двинулся к стулу, на котором ранее сидел Гарри, и, наклонившись к узкому пространству между стулом и стенкой, достал оттуда портфель Гарри.
— Но известно и кое-что другое, — продолжил он. И многозначительным жестом указал на монограмму.
— Эти буквы «Г. К.», надеюсь, не означают, что портфель принадлежит вам, мистер Делакорте?
Мой сын выглядел пораженным и побежденным. «Неужели он мог не предусмотреть такой простой вещи?» — недоумевал я.
140 
