22 
— Действительно нашел?
— Вы сердитесь на меня? — Девушка положила ладонь на его рукав и заглянула в глаза.
Дэвид чувствовал, что своим ответом должен дать ей понять об их недостаточной близости для подобных эмоций, но вместо этого услышал собственный приглушенный голос:
— Нет, не сержусь.
Улыбка ее была ослепительной.
— Я ужасно рада, — произнесла она. — Совсем не хочу, чтобы вы когда-нибудь сердились на меня.
«Когда-нибудь? Что бы это означало?» Он едва удержался, чтобы не задать эти вопросы вслух.
— Вам нравится эта комната? — послышался ее следующий вопрос.
— Э… ничего.
Положительно, эта женщина умудряется ежеминутно выводить его из равновесия.
— А мне очень. С той самой ночи, когда я впервые оказалась здесь. — Он почувствовал, как сжимают его ладонь ее пальцы. — Мы с Терри повстречались на пляже. Я гуляла по берегу и увидела его. Терри стоял у самой воды и глядел на море. Мы немного поговорили, затем он пригласил меня к себе. Мы посидели в этой студии, выпили немного вина. Долго говорили. А позже на этой самой кушетке… любили друг друга.
Дэвид вздрогнул.
— Вам не нравится, что я это рассказываю?
Он сглотнул и попытался выдавить из себя улыбку.
— Не то что не нравится… Я не…
— Я вижу, не нравится. — Она наклонила к нему лицо, его выражение неожиданно стало печальным. — Дэвид, не расстраивайтесь из-за меня, хорошо?
— Я ничуть не расстраиваюсь, — прозвучал его неуверенный ответ.
Но странное и неясное ему самому чувство наполнило его грудь. Может ли это быть ревностью, даже мысль о которой кажется ему обидной? «Мне пора идти, Марианна», — приготовился он произнести. Он должен заставить себя распрощаться с ней сейчас.
— Дорогой, обними меня, пожалуйста, — послышалось вдруг.
Что-то взорвалось внутри его! Будто глыба льда разлетелась на мелкие осколки. К собственному удивлению, он вдруг догадался, что был повергнут в этот шок самым обычным страхом. «Веду себя, как перепуганный мальчишка, только из-за того, что девушка попросила обнять ее».
Эта мысль улетучилась сразу, как только он обхватил рукой ее плечи. «Нет, погоди! Я не собираюсь обниматься с тобой». Он сделал попытку отстраниться, но было поздно. Марианна с глубоким вздохом прильнула к нему. Прижала щеку к его плечу, подняла на него умоляющие глаза. Боже мой, до чего она была прекрасна! Он попытался заставить себя вспомнить об Эллен, льющей слезы наверху, в спальне, о так нуждающейся в нем Эллен, но мысль о ней скользнула прочь, не успев даже оформиться в мозгу. Сейчас на всем свете была только она, Марианна. Ее темные глаза не отпускали его, ее губы были так близко. Стоит ему только чуть наклониться и…
«Нет, погоди, так нельзя», — успел сказать он себе.
— Прошу тебя, — умоляюще произнесла она.
«Нет».
Он пытался сдержать себя, но тщетно. Руки потянулись к ней, но застыли, не успев завершить объятия, как движения плохо управляемой марионетки. «Нет», — повторял он себе снова и снова, но разум был уже не в силах справляться с желанием. Лицо девушки, призрачно-белое, придвигалось все ближе. «Ох, нет же, нет! Мне надо справиться». Но вот ее глаза медленно закрылись, теплый аромат дыхания туманом струился к его склоненному лицу. «Ради бога, нет! Дай мне время!» Но губы уже прильнули к его губам, их нежность взывала к нему, умоляла о ласке. «Не-ет!» Они прижимались к нему сильней и сильней, живые, трепетные. Тонкие пальцы скользнули в его волосы, прижимая его голову еще тесней. Тени закружились перед взором, удерживая его рядом с девушкой. Они словно окутали его коконом желания, выбраться из которого не было сил.
Когда она выпустила его, Дэвид отшатнулся. Дыхание его прерывалось.
— Марианна, послушай, это безумие.
— Люби меня, Дэвид.
Какая-то мысль парила в его мозгу; решимость, как вспугнутая птица, готовилась упорхнуть прочь. А может быть, она свинцовым грузилом неслась вместе с ним на дно? Он, будто со стороны, наблюдал, как откровенное желание разгоралось в ее глазах, как она привстала на колене, как наклонила к нему лицо…
— Люби меня, Дэвид, — повторила девушка более требовательно.
«Нет!» — мысленно кричал он.
С бессильным вздохом он обнял ее обеими руками, и она прижалась к нему, губы Марианны прильнули к его губам. Он крепко сжал ее в объятиях. Вдруг Марианна рывком высвободила свою правую руку, подняла его ладонь и, чуть наклонившись, поднесла ее к своей груди. Он обхватил пальцами эту нежную плоть и стал ласкать ее, чувствуя сквозь свитер, как твердеет крохотный сосок. Девушка высунула язычок и лизнула его губы, затем чуть прикусила щеку. Ее дыхание обжигало кожу.
22 
