6 
— Нет, совсем немного.
— Хочешь вернуться?
— Лучше прогуляемся еще.
— Ладно.
Вскоре они добрались до подножия утеса и там обнаружили, что прогулочному маршруту пришел конец из-за прилива. Они стояли, обнявшись и рассматривая волноломы, уходившие далеко в море. Некоторое время Дэвид пытался придумать какую-нибудь тему для разговора, но на ум ничего не приходило, и он оставил эту мысль. Ничего не поможет, ему не преодолеть то отчуждение, которое овладело ими. И от кого оно, собственно, исходит: от него или от нее?
— Думаю, что нам необходимо получше выспаться ночью, — наконец заговорила Эллен.
— Совершенно необходимо, — услышал он собственные слова. — На прогулку можно отправиться и завтра.
Когда они вернулись, ему удалось подключить водоснабжение. Пока Эллен мылась и чистила зубы на ночь, Дэвид развел огонь в камине спальной и теперь стоял подле него, любуясь языками пламени. Затем натянул на себя пижаму, порадовавшись, что жена убедила его взять шерстяной комплект, торопливо пробежал по холодным плиткам пола и нырнул под одеяло. Застонав от промозглого холода простыней, он потер ступни друг о друга, чтобы согреться, и уселся, обхватив себя руками и оглядывая безмолвную комнату.
Дэвид подумал, что коттедж построен не позднее начала тридцатых. Нельзя сказать, чтоб он был так уж уродлив. В этой комнате довольно уютно. Альков в качестве обеденной зоны тоже удачная находка, а вот гостиная, конечно, менее приятна. Но общий облик и устройство дома говорили о вкусе его создателей.
Дэвид дотянулся рукой до прикроватного столика и выдвинул его единственный ящик. Заглянув внутрь, обнаружил, что тот совершенно пуст, за исключением палочки благовоний под названием «Amour Exotica»,[1] что заставило его улыбнуться. Приподняв краешек обертки, он увидел сморщенные, цвета умбры лепешечки и поморщился от их запаха.
Поскорее завернув благовония, он бросил их на дно ящика и толчком задвинул его. Повернувшись на другой бок, чтобы поправить подушку, он вдруг неожиданно увидел пять крестиков, вырезанных на деревянной панели изголовья кровати. Отметины явно были давнишними, и ему стало интересно, кто бы мог их здесь оставить. Скорее всего, женщина: мужчины обычно не склонны к такого рода символике. Наверное, молодая женщина, почти девочка. Может быть, даже одна из новобрачных, приезжавших сюда, как и они когда-то, чтоб провести медовый месяц. Откинувшись на подушку, Дэвид представил ее с мужем в этой кровати. Только что миновали минуты близости, и влюбленные, все еще тесно прильнув друг к другу, лежат в безмятежной идиллии. Ноги их переплетены, рука мужчины обнимает ее теплое, мягкое тело. Но вот женщина томно вытянула руку и ногтем — или заколкой для волос, или камнем обручального кольца — процарапала эти отметки на деревянном изголовье кровати. Сначала первую, потом вторую, затем третью — пока не выстроила весь этот ряд из пяти ровненьких крестиков. Закончив труд, она послала мужу сонную улыбку, свернулась подле него клубочком и заснула умиротворенная.
Неожиданно в камине послышался шум: одно из догоравших поленьев затрещало, надломилось и рухнуло на решетку. Дэвид вздрогнул, обернулся, и тут ему пришлось снова вздрогнуть: вышедшая из ванной Эллен неподвижно стояла в дверном проеме и пристально смотрела на него.
«Сколько же времени она смотрит на меня?» — мелькнуло у него в голове.
— Что ты делаешь? — спросил он.
— Ничего. — Она уклончиво улыбнулась и направилась к кровати. Поставила подсвечник на столик и принялась расстегивать купальный халат. Затем вдруг наморщила нос.
— Что это за странный запах?
— «Amour Exotica», — с важностью ответил он.
— Что? — Эллен не поняла, и улыбка ее стала вопросительной.
— Благовония такие, — пояснил Дэвид. — Валялась палочка в ящике столика с моей стороны кровати.
— Ох! — Она повесила халат на спинку, скинула домашние тапки, забралась под одеяло и сразу застучала зубами.
— Господи, это же все равно что пытаться прикорнуть между глыбами льда.
— Придвигайся поближе, будет теплее, — пригласил он.
— Но я не хочу, чтоб ты тоже мерз.
— Не глупи, пожалуйста.
— Ну тогда… — Она несмело скользнула к нему, но прикосновение ее ледяной ступни чуть не заставило его подпрыгнуть. — Извини, я же говорила.
Дэвид постарался взять себя в руки и не вздрагивать от прикасания ее холодной ступни к его лодыжке. Потянулся к ней и застегнул воротник бело-голубой пижамы, отметив про себя, как молодо и даже по-мальчишески забавно она сейчас выглядит. Юную миловидность ее облика подчеркивали коротко подстриженные темно-русые волосы. Округлые груди прятались в глубоких складках просторной шерстяной пижамы.
6 
