очень нудно 
66 
— Эллен, прошу тебя, не делай этого, — пробормотал он.
Она подняла глаза.
— Почему? Ты займешься этим сам? — спросила она и снова предалась тому же занятию.
— Эллен!
Он схватил ее руки и сильно сжал их. Она опять подняла на него взгляд.
— Убирайся от меня! — сказала она, словно выплюнула, злым, хриплым визгом.
— Эллен, что ты делаешь? Ты хоть сама понимаешь, что это такое?
Ее смех обдал его тысячью холодных игл.
— Идиот, — произнесла она спокойно. — Если есть на земле человек, который не знает, что это такое, то это ты!
Она рывком высвободила обе ладони и обхватила ими груди. Приподняв их повыше, стала разглядывать себя с жадным похотливым любопытством.
— Если имеешь тело, — последовал вдруг ее неожиданный вывод, — надо любить и ласкать его. Я говорю о настоящем теле.
Ужас проник в его сердце. Оглушенный, он молча смотрел, как она извивается в кровати, оглаживая и лаская себя в этом безумном приступе самообожания. Его губы шевелились, но ни звука не срывалось с них, слова будто толпились у него в горле. Наконец он справился с этим наваждением.
— Марианна! — Он склонился, пытаясь отыскать что-то от той женщины в лице Эллен. — Это же ты, да? Я знаю, это ты!
Женщина прислонилась головой к изголовью кровати, по ее лицу бродила непонятная улыбка, обращенная в никуда. Его чуть не затошнило от ужаса.
Она же равнодушно спросила:
— Ты о ком?
— Не надо. — Он не смог подавить приступ дрожи.
— Что это за Марианна?
— Будь ты проклята! — Дэвид почти рыдал.
Сохраняя полнейшую невозмутимость, она снова оглядела себя. Приподняла крестец, подтянула ступни ближе к лопаткам, бедра поднялись и выпятились.
— О, мое тело! — проворковала она.
— Марианна!
Она опустила ягодицы на кровать, откинула назад голову и ничуть не смущенная уставилась на него.
— Понятия не имею, кто такая эта твоя Марианна, но что-то ты не слишком сильно ее любишь.
Он готов был на коленях умолять ее.
— Не делай этого, прошу тебя! Ты можешь хоть один раз сделать то, что я прошу?
— Что ты хочешь, чтоб я не сделала?
Он плотно зажмурил глаза, конвульсивно дернулся всем телом.
— Марианна, оставь ее в покое.
— Слушай, а я, кажется, догадалась, что означают эти пять крестиков. Могу спорить, что кто-то тут ухитрился за один час пять раз трахнуться. Не веришь? Давай поспорим?
— Марианна, я прошу тебя. Всем святым прошу.
— С чего это ты так стал меня называть? — спросила она. — У твоей жены другое имя, уж я-то это знаю. Ведь я и есть твоя жена. — Она нагло улыбнулась. — Ты, помнится, говорил, что жаждешь непристойностей. Наслаждений. Так вот. Я намерена доставить тебе все эти радости. Оргии и разврат. Блуд. Грязь. Все, как ты просил. А почему бы и нет? Я тоже это люблю. К чему ненужная мораль? — Она исступленно оскалилась, ощерив зубы, и вдруг, еще раз выгнувшись и приподняв зад, сорвала с себя трусы и отбросила их в сторону. — Ты этого хочешь? Так получи! Хоть глотай! Теперь понял, что женат на шлюхе? Можешь радоваться! — Ее лицо исказилось, щеки вспыхнули, и накрашенные ногти, как окровавленные когти, впились в его руки. — Пора тебе валяться в грязи!
Дэвид отпрянул в страхе, лицо его не выражало ничего, кроме тупого непонимания. Эллен сбросила ноги с кровати и, спрыгнув с нее, оказалась рядом с ним.
— А ну, давай! Я хочу прямо сейчас!
Он сжал ее запястья, пытаясь побороть это неистовство, победить собственный ужас, который в нем вызывали ее искаженное лицо, дьявольский блеск глаз, изрыгающий похабности рот.
— Прекрати сейчас же, Эллен.
Это была не Эллен. Это Марианна, должно быть. Но он ни в чем не мог быть уверен и, борясь с нею, охваченный паникой, мечтал только о том, чтобы сломать это бешеное наваждение, вызвать поток слез, заставить ее сбросить маску. С неслабеющим упорством он вглядывался в ее лицо.
Но ничего не происходило. Лишенная возможности осилить его физически, она лила на него поток самых грязных ругательств, которые ему доводилось слышать в жизни. Это словоизвержение подавляло его, и он, растерянный, чуть ослабил хватку. Воспользовавшись этим, Эллен выдернула одну руку и вцепилась ему в лицо. Дэвид вскрикнул от боли, когда она с дикой злобой вонзила ногти ему в щеку. Боль вернула силы, и, крепко схватив ее за руки, он сжал их, стараясь вызвать у нее боль и слезы. Если это была Эллен… Но это была не она… А если все-таки она… Нет, этого не может быть… Его разум метался, неспособный принимать решения.
66 
