очень нудно 
46 
– Вот как? – Она взяла чек, посмотрела и порвала его пополам, а потом отдала ему. – Спасибо, Стэн. Но сомневаюсь, что он мне понадобится. – С этими словами она встала и вышла из ресторана.
Она плакала всю дорогу домой, а вечером мать ворвалась в ее спальню.
– Он тебя бросил, не так ли? Вернулся к своей жене. – Она чуть ли не злорадствовала. – Я так и знала... Я говорила тебе, что он плохой... он, наверное, ее вообще не бросал.
– Мама, оставь меня одну... пожалуйста... – Она легла на спину на кровати и закрыла глаза.
– Что с тобой? Ты больна? – И она моментально догадалась. – О Господи... ты беременна... Ну, скажи! Скажи!
Мать наступала на нее, кипя от злости. Барбара села, горестно глядя на мать. – Да, беременна.
– О Господи... незаконнорожденный ребенок... ты знаешь, что люди о тебе скажут, ты, маленькая шлюха? – Ее мать вытянула руку и дала ей пощечину, и вдруг все разочарование и одиночество взорвалось в Барбаре.
– Черт побери, да оставь же меня в покое. У тебя случилось то же с моим отцом.
– Нет... мы были помолвлены... он не был женат. И он женился на мне.
– Он женился на тебе, потому что ты была беременна. И он ненавидел тебя за то, что ты поймала его в ловушку. Я слышала это, когда вы дрались. Он всегда ненавидел тебя. Он был помолвлен с другой...
Мать опять дала ей пощечину, и Барбара, рыдая, снова упала на кровать.
На протяжении следующих двух недель они почти не разговаривали, кроме моментов, когда мать изводила ее по поводу незаконного ребенка.
– Это будет конец... позор... ты никогда больше не найдешь себе работу.
Барбару это тоже очень беспокоило. Она не могла найти работу с тех пор, как ушла из конторы Стэна. С минувшего лета безработица росла, и, даже имея диплом с отличием, она ничего не могла найти. А теперь еще и ребенок.
В конце концов ей больше ничего не оставалось. Из гордости она не стала обращаться к Стэну за координатами его врача, она позвонила подруге, та ей порекомендовала врача, и она сделала нелегальный аборт в Нью-Джерси. Домой она ехала на метро, ошеломленная, мучаясь от обильного кровотечения, и на платформе потеряла сознание. Матери позвонили из Рузвельтовской больницы, но та отказалась приехать. Когда спустя три дня Барбара вернулась домой, мать встретила ее в гостиной и произнесла только:
– Детоубийца.
После этого ненависть между ними усилилась, и Барбара собиралась уйти от нее. Но с матерью случился новый инсульт, и Барбара не могла ее оставить. Все, что она желала, – это иметь свою жизнь и собственную квартиру. Она получала пособие по безработице, поскольку Стэн оформил ей увольнение по сокращению штатов; мать получала пенсию, и на это они жили, едва сводя концы с концами. Барбара опять на протяжении шести месяцев выхаживала мать, и все это время та не давала ей забыть об аборте. Она обвиняла ее в своем инсульте и выражала разочарование дочерью как человеком. Не сознавая этого, Барбара жила в состоянии постоянной подавленности. В конце концов, она нашла работу в другой юридической фирме. Но на этот раз не было ни романов, ни мужчин, была только ее мать. Она растеряла всех своих подруг по колледжу, и даже когда они звонили, сама их потом не искала. Что она могла им сказать? Все они были замужем, или помолвлены, или имели детей. У нее же был роман с замужним мужчиной, аборт, работала она секретаршей и, кроме того, постоянной нянькой при матери. А мать все время придиралась, что у них мало денег. В юридической фирме, где Барбара работала, была еще одна секретарша, которая посоветовала ей обзвонить литературные агентства. По вечерам она могла бы перепечатывать на машинке, деньги за это платили вполне приличные. И в самом деле, заработок иногда был совсем неплохим. Вот этим Барбара и занималась, когда Дафна Филдс с ней познакомилась – к тому времени она уже десять лет занималась перепечатыванием на дому рукописей, была иссушенной, одинокой, нервной старой девой тридцати семи лет. Когда-то интересная, хорошо сложенная, спортивная девушка, староста выпускного курса в колледже, получившая диплом с отличием по специальности «политические науки», занималась машинописными работами на четвертом этаже без лифта в Вест-Сайде, присматривая за своей еще более озлобленной матерью, которая ненавидела в Барбаре все. Особенно ее злило отсутствие в дочери характера и живости. А ведь именно она их в ней подавила. И главным образом из-за матери Барбара так никогда и не оправилась от трагического романа и аборта.
46 
