очень нудно 
200 
— Что ты так ползешь? — спрашивала Роз. — За тобой уже очередь выстроилась.
— Я еду с предельной разрешенной скоростью, — отвечал Пирс. — Поэтому ничего я не ползу.
— Ах, с предельной разрешенной, — протянула Роз. — Но это же только рекомендация.
Он не садился за руль ее «гадюки», в которой они еле помешались, а днище машины чуть не скребло по дорожному покрытию (он ясно представлял этот малый зазор), переключение же передач оставалось для него мистериальной тайной. Мистериальной в старинном, специальном смысле слова: тайны торговли и ведения дел, секреты мастерства, скрытые в стенах гильдии. Для Пирса (он думал, что немногие согласятся с его точкой зрения, а может, и совсем никто) вождение машины представлялось женской мистерией.
— Нет, ну это же легко, — говорила Роз, свободно положив руку на маленький дрожащий рычаг: они остановились на светофоре. — На самом деле, это дает тебе гораздо больше власти; просто здорово. Если сначала что не получится, не расстраивайся. Потом все будешь автоматически делать.
Когда Пирс вел свою машину (редко на дорогах шире чем в две полосы, а в городе — так и вовсе никогда), она лучилась скрытыми возможностями: он опускал стекла, включал радио и слушал музыку тех времен, когда «скакун» был молод, грел на солнышке локоть, отважно управляя одной рукой. Только однажды на него напал жуткий страх: да ведь он же один в машине, на водительском сиденье, он сам рулит!
По горному склону, прочь от города, вдоль реки, сентябрьским днем; сиденья, покрытые пластиковыми чехлами, горячи, а воздух, свободно влетающий сквозь четыре больших окна, — холоден.
— Еще раз прочитай, что там, — попросил он сидящую рядом Роз.
— Литлвилл, — ответила Роз, даже не взглянув на записку, которая лежала на коленях. — Первый поворот налево после заправки. Еще ехать и ехать.
Пирс не путался и не терялся в пространстве, находясь за рулем. Получение прав совпало для него с кризисом, который могло разрешить только современное средство передвижения: Пирсу предстояло найти новый дом.
— Гляди в оба, — сказал он.
— Вот только не надо, — поморщилась Роз. — Ненавижу это выражение.
Владелец дома в Блэкбери-откосе, где жил Пирс, решил превратить свои владения в кафе и ремесленные лавки. Пирс думал, что вскоре в городе никто жить не будет, останутся только фасады, а все, что за ними, — на распродаже. Через месяц Пирсу предстояло съехать, а в городе он ничего подходящего не нашел. Только чудовищный, обитый сосновыми панелями «люкс» над вонючей кухней в «Дырке от пончика». Милое местечко для самоубийства, сказал он тогда Роз. Почему бы не поискать подальше от города? — ответила она; то же сказала и Роузи. Теперь, когда у него есть машина, он может жить где угодно.
— Первый налево, — ткнул пальцем Пирс.
— Пирс, этот — направо.
— А, точно!
Пирсу был хорошо знаком сон о Нахождении Квартиры, о переезде в более или менее достойные жилища, об укорененности и новом начале. Новое обиталище (его размеры и сущность постоянно менялись по мере обживания) всегда оказывалось со странностями: дармовая еда навалом, какая-то мерзость в ящиках, десятки отдельных комодов.
— Во-от, — сказала Роз. — Литлвилл, первый налево.
Литлвилл лежал вдоль Блэкбери в нескольких милях северней Откоса: городок без центра, если не принимать во внимание почту — странное здание из дикого камня — и баптистскую церковь, увеличенную копию домика из набора игрушечной железной дороги. Коттедж, который Пирс высмотрел в объявлениях «Дальвидского глашатая», вроде бы находится на территории большого владения. Этот, наверное. Пирс осторожно проехал между двумя каменными столбами ворот, похожими на въезды в Аркадии.
— Ух ты, — выдохнула Роз.
Подъездная аллея вела вверх, через поля некошеной травы, высокой и налитой, как пшеница, к большому оштукатуренному дому лимонного цвета. Коттедж глядел дружелюбно: закругленные карнизы, колпаки дымоходов, окна, густо украшенные лепниной.
— Вот это точно он, — сказал Пирс.
— Винтергальтер, — прочитала Роз на табличке, сделанной в виде двух симметричных шотландских терьеров.
Пирс оставил машину рядом с золотым яхтоподобным седаном, и они пошли к ближайшей двери, которую при их приближении открыл глубокий старик, гораздо ниже их ростом. В руке он держал серебряный револьвер, секунду спустя превратившийся в съемную насадку для садового шланга, только в форме револьвера.
200 
