очень нудно 
52 
При мысли о делах, которые он для себя запланировал, Чарли удовлетворенно потянулся. Шелбурн-Фоллс был тихим и спокойным городком, располагающим к сонной лени и бездействию, но Чарли был вовсе не намерен проводить время в праздности. В Дирфилде он купил альбом для эскизов, коробку пастели, и теперь ему не терпелось поскорее выйти из дома, чтобы сделать несколько набросков с натуры. Он уже сделал несколько зарисовок шале, запечатлев его с разных сторон и в разных ракурсах, чтобы проверить кое-какие свои идеи, однако пока что он получал удовольствие больше от самого процесса, чем от результатов. Впрочем, в шале он нисколько не разочаровался. Напротив, оно нравилось ему все больше и больше, и Глэдис была очень рада это услышать, когда Чарли заехал к ней, чтобы поздравить с Рождеством.
Он появился в доме Глэдис уже ближе к вечеру и неожиданно застал у нее ее соседей, которые заглянули поздравить миссис Палмер с Рождеством, Когда они наконец ушли, Чарли неожиданно пой мал себя на том, что не может говорить ни о чем другом, кроме дома. Он уже обнаружил в нем несколько потайных чуланов и спрятанную в стене нишу, которую он сначала принял за посудный шкаф. До чердака Чарли пока так и не добрался, он лишь предвкушал будущие поиски.
Рассказывая обо всем этом, он был возбужден, как мальчишка, и Глэдис не могла сдержать улыбки, видя, как сверкают его глаза.
— И что ты надеешься найти на чердаке? — спросила она его. — Ее драгоценности? Или письма к Франсуа? Или ты думаешь, что Сара оставила письмо тебе? Это было бы действительно очень любопытно!
Ей нравилось так поддразнивать его. Глэдис была счастлива, что кто-то разделяет ее любовь, привязанность и интерес к старому дому. Всю жизнь — особенно в последние годы — она часто ездила туда, чтобы подумать, помечтать, просто полюбоваться природой, которая сохранилась в этом уголке леса почти что в своем первозданном великолепии. Как бы там ни было, это зачарованное место неизменно дарило ей успокоение и утешение. Когда погиб Джимми, она сразу бросилась туда и там постаралась обуздать боль и горечь потери. То же повторилось и когда умер Роланд. Старый дом всегда помогал ей в трудные минуты жизни, и она почти не сомневалась, что Чарли он поможет тоже.
В ответ на ее шутку Чарли по-мальчишески улыбнулся.
— Мне бы очень хотелось найти ее портрет, — заявил он. — Увидеть, как она выглядела. Действительно ли она была такой, какой я ее себе представляю. Ты говорила, что видела ее портрет в какой-то книге? — неожиданно вспомнил он. — Где? В здешней библиотеке или где-то еще?
Глэдис, протягивая ему вазочку с клюквенным вареньем, неожиданно задумалась. К Рождеству она приготовила индейку, а Чарли привез с собой бутылку вина. Эту ночь он снова собирался провести в шале, но она знала, что завтра утром Чарли снова приедет. Она доверила ему свой драгоценный дом и свое сердце и, похоже, не обманулась.
— Мне кажется, в местном отделении Исторического общества есть одна старая книга, посвященная Саре Фергюссон. Там я и видела ее портрет. По-моему, это копия со старинной лаковой миниатюры, которая, к сожалению, не сохранилась. — Она улыбнулась. — А может быть, она и лежит где-нибудь на чердаке. Ты обязательно должен там все разобрать, Чарли.
Чарли кивнул в ответ.
— Я обязательно этим займусь, — пообещал он. — Съезжу в музей, пороюсь в дирфилдских архивах и исследую чердак, но все это после Рождества.
— А я посмотрю старые книги, которые есть у меня, — пообещала Глэдис, — Не исключено, что я разыщу наконец один или два тома о Франсуа. Граф де Пеллерен был заметной фигурой конца восемнадцатого века; во всяком случае — для Новой Англии. Местные индейские племена считали его своим; пожалуй, в те времена он был единственным в регионе французом, которого любили и уважали одновременно и поселенцы, и краснокожие. Насколько я помню, даже англичане считались с ним, хотя, сам понимаешь, это звучит более чем невероятно.
— А почему он вообще приехал в Америку? — спросил Чарли. Нельзя сказать, чтобы его это всерьез интересовало, но ему нравилось слушать, как Глэдис оживленно рассказывает о событиях двухвековой давности. — Может быть, чтобы участвовать в Войне за независимость? Но почему тогда он остался? Почему не вернулся к себе во Францию?
— Возможно, из-за своей жены-ирокезки, а возможно — из-за Сары. Сейчас я уже и не вспомню всех подробностей… Собственно говоря, меня всегда больше интересовала Сара, хотя мне нравилось слушать и о том, как они жили вдвоем. Моя бабушка очень любила рассказывать мне о них, и мне иногда кажется, что она была немного влюблена в Франсуа. Ее дед встречался с ним, и она узнала, каким он был, от него. Я же помню только то, что он умер намного раньше Сары.
52 
