очень нудно 
70 
Да, подумал Чарли, если бы месяц тому назад ему сказали, что он будет делить свое свободное время с семидесятилетней женщиной, с призраком и девятилетней спортсменкой-сорвиголовой, он бы ни за что не поверил. Это было так не похоже на размеренное, предсказуемое, бедное событиями существование, которое он вел в Лондоне, что в ответ на вопрос, как такое могло случиться с ним, Чарли мог бы только развести руками. Но самое интересное заключалось в том, что сам он не видел в этом ничего противоестественного. Напротив, Чарли был вполне доволен своей нынешней жизнью и не собирался ничего менять, во всяком случае — в ближайшее время. Пусть у него не было ни жены, ни друзей, ни работы и никаких планов на будущее, зато у него были холмы, был этот белый искрящийся снег и эта маленькая лыжница, которая настойчиво тянула его обратно к подъемнику, явно рассчитывая еще на один спуск.
— Ты действительно здорово катаешься, — щебетала она. — Прямо как папа, но он профессиональный горнолыжник. Он даже выступал за Францию на Олимпийских играх, только это было очень давно. Сейчас папа уже старый. Ему уже тридцать пять лет.
— Я, значит, старше твоего папы. — Чарли не сдержал улыбки. — Мне сорок два, и я никогда не выступал на Олимпиаде, но все равно — спасибо за комплимент. Кстати, меня зовут Чарли. Он вдруг спохватился и спросил девочку:
— А как тебя зовут?
— Моник Виронэ, — ответила она с таким явным французским прононсом, что Чарли понял, что и по-французски она скорее всего говорит безупречно. — Моего папу зовут Пьер. Ты никогда не видел его на соревнованиях? Он выиграл бронзовую медаль.
— Может быть, и видел. Но, к сожалению, фамилия его ничего мне не говорит, — признался Чарли неохотно.
Девочка поправила выбившиеся из-под шапочки волосы, и лицо ее стало грустным.
— Ты, наверное, очень без него скучаешь, — мягко проговорил Чарли, пока они любовались заснеженными склонами. Ни ему, ни тем более Моник не хотелось спускаться к кафе. Чарли нравилось болтать с девочкой, да и ей общество человека, «который катается, как папа», похоже, пришлось по душе. Правда, разговор все время вертелся вокруг отца Моник, из чего Чарли заключил, что девчушка очень по нему скучает.
— Я езжу к нему на каникулы, — с серьезным лицом объясняла она. — Только маме это не нравится. Она говорит, что Париж плохо на меня влияет. На самом деле он плохо влияет на нее. Пока мы жили там, она целыми днями плакала…
Чарли понимающе кивнул. Это он мог понять.
В последнее время в Лондоне он тоже, бывало, плакал — от безысходности, от тоски, от сознания невосполнимой потери. На собственном опыте он убедился, как это может быть больно — расставание, грядущий развод, одиночество. Интересно, подумал Чарли, какой может быть ее мать. Почему-то ему казалось, что она такая же веселая, живая и дружелюбная, как ее маленькая дочка. Во всяком случае — была такой. Просто чудо, что развод родителей не повлиял на Моник или почти не повлиял; Чарли хорошо знал, что проблемы родителей часто отражаются в детях, как в зеркале, причем в гротескном, преувеличенном, зачастую уродливом виде.
— Ну что, может быть, все-таки пойдем перекусим? — спросил наконец Чарли. Они пробыли наверху уже достаточно долго, и он все острее ощущал голод. Моник кивнула, и они, оттолкнувшись палками, покатили вниз по склону, стараясь не разъезжаться очень далеко. Когда они, подняв вихри сверкающего снега, затормозили внизу, Чарли снова улыбнулся девочке:
— Это было здорово! Спасибо! Я получил настоящее удовольствие.
— Я тоже, Чарли! — сияя, откликнулась девочка. — Ты классно катаешься! Ну точно как папа!
В ее устах это была высшая похвала, и Чарли это почувствовал.
— Спасибо за комплимент. У тебя тоже неплохо получается, — серьезно отозвался он и неожиданно задумался. Чарли просто не представлял, что ему делать дальше. Можно было, конечно, снять лыжи, попрощаться с Моник и пойти обедать, но ему очень не хотелось терять своего маленького друга. Но и пригласить ее с собой он тоже не мог.
— Как вы с мамой договорились? — спросил он наконец. — Где вы должны встретиться? Она ждет тебя?
На самом деле причин волноваться за Моник не было. Горнолыжный курорт в Клэрмонте производил впечатление тихого и безопасного местечка, однако девочка была еще слишком мала, и Чарли не хотел отпускать ее одну.
В ответ на его вопрос Моник деловито кивнула и бросила быстрый взгляд на свои наручные часики.
70 
