92 
В ответ на его вопрос Сара только молча покачала головой, и капитан понял, что она не лжет. В людях он разбирался.
— Мы отправляемся пятого сентября, под полнолуние, — сказал он. — Я выправлю вам билет. Но если опоздаете — ждать вас никто не станет. Понятно?
— Я буду здесь к этому часу.
— Мы выйдем в море рано утром, с отливом. Никаких остановок до самого Бостона, — добавил на всякий случай капитан, но Сара была только рада этому. Ничто, никакие трудности и опасности не могли заставить ее отказаться от своего отчаянного плана. Сара представляла — или думала, что представляет, — какое трудное плавание ее ждет, но ее это не пугало.
Вручив капитану браслет, она написала на клочке бумаги свое прежнее имя — Сара Фергюссон. Капитан должен был знать, как ее зовут, чтобы урегулировать все формальности, и Сара надеялась, что никто не догадается, кто она, и не свяжет ее с графом Бальфором. Договорилась она и насчет места для Маргарет.
Из Фальмута Сара выехала только в четыре утра. Рассвет был уже близок, и небо заметно посветлело, однако усталая лошадь то и дело спотыкалась. Один раз Нелли чуть не сбросила всадницу в придорожную канаву, но все обошлось. Сара успела вернуться в замок до того, как прокричал первый петух. Отведя лошадь в конюшню, Сара ненадолго задержалась во дворе и, подняв голову, чтобы посмотреть на окно спальни Эдварда, улыбнулась — улыбнулась впервые за много лет. До пятого сентября оставалось всего две недели с небольшим, и Сара была уверена, что так или иначе ее мучениям придет конец.
Глава 9
С той ночи, когда Сара совершила свое дерзкое путешествие в Фальмут, время тянулось для нее особенно медленно. Минуты превращались в часы, часы — в дни. Даже поговорить Саре было не с кем; верная Маргарет знала только то, что они отправляются в путешествие, но не знала — куда. Сара ничего ей не сказала и даже не разрешила предупредить родителей, сказав, что лучше отложить это до самого последнего момента.
Оставшиеся драгоценности Сара зашила в подкладку своего плаща, да так ловко, что снаружи ничего не было заметно. Кое-какие носильные вещи она собрала в мягкий дорожный баул, а баул засунула далеко под кровать.
Таким образом, все было готово, и Саре оставалось только ждать, но ждать было труднее всего. Стараясь чем-то занять себя, чтобы скоротать время — а также и для того, чтобы пореже попадаться Эдварду на глаза, — она взялась за починку обветшавших гобеленов, многие из которых были к тому же изрядно трачены молью. К счастью для нее, Эдвард, вполне оправившийся от своей странной болезни, снова уехал на охоту. Правда, через неделю он вернулся с целой компанией собутыльников, все они расположились в большой зале замка и принялись пировать. Лично Саре они не угрожали, а Эдвард как будто вовсе забыл о ее существовании, и Сара была бесконечно благодарна Небу за эту милость, однако горничные и служанки подвергались нешуточной опасности. Сара мало что могла сделать — разве что держать самых молоденьких и миловидных из них подальше от хмельных, необузданных собутыльников мужа, однако это стоило ей огромного напряжения сил, и она только с облегчением вздохнула, когда последний из гостей отбыл восвояси.
С Хэвершемом она не встречалась с тех самых пор, как он приезжал в замок по ее просьбе. Саре было известно, однако, что Элис и девочки все еще болеют, и она надеялась, что это обстоятельство удержит Хэвершема дома. Вместе с тем она жалела, что не увидит его до своего отъезда. Нет, она и не думала посвящать его в свои планы и не собиралась просить его уехать с ней — Саре лишь хотелось увидеть его в последний раз. Впрочем, по зрелом размышлении она решила, что рисковать в любом случае не стоит. Сара вовсе не считала себя ни хорошей актрисой, ни хладнокровной притворщицей; она могла невольно выдать себя, да и Хэвершем мог что-то заподозрить, как бы хорошо она ни скрывала свои намерения.
Пока же все шло как по писаному. Сара исполняла свои домашние обязанности, следила за прислугой, вела дела и, уединяясь в дальних комнатах замка, с увлечением чинила гобелены. Иногда, когда поблизости никого не было, она даже принималась мурлыкать что-то себе под нос, чего с ней не случалось уже давно.
За этим занятием ее и застал Эдвард. Сара была одна и, увлекшись вышивкой, не услышала, как муж вошел в длинный и пустой зал, который она облюбовала для работы, потому что Эдвард почти никогда не заходил сюда. Кроме того, высокие двойные окна пропускали внутрь достаточно света, что было необходимо для ее кропотливой, неспешной работы.
92 
