очень нудно 
69 
– Что, Пашенька? Вынюхал, мальчик мой?!
– Я восхищаюсь вами, Эльза Вильгельмовна! Я искренне восхищаюсь вами! Выслушайте меня! Полагаю, власти заблуждаются в своем вечном стремлении искоренить, вместо того, чтобы изучать и использовать!
– Пашенька!
– Не перебивайте! пожалуйста, не перебивайте! Я много думал!..
Во рту горчило. Даже листовка и сладкий вкус тирольских пирожных не могли отбить этой горечи. Она не поняла! она не сумела, не захотела понять! и, значит, он тоже может отмахнуться!
Она – это Эльза Вильгельмовна, княгиня Джандиери; негласный сотрудник Харьковского училища и наверняка – маг в законе.
Он – это Шалва Теймуразович, полковник Джандиери, образец и идеал.
Думать о таком было тяжело, но если Аньянича чему-то и научили за последнее время, так это умению думать.
Холодно и спокойно.
Среди облав-юнкеров считалось дурным тоном вслух говорить об изменениях Уложения о Наказаниях, принятых в позапрошлом году. Но только слепой мог не заметить, а глухой не услышать: государство впервые решилось поступиться неколебимостью закона. Своего Закона, опорой коего, Духом и Буквой во плоти, являлись офицеры Е. И. В. особого облавного корпуса «Варвар». Все эти обывательские попытки самосуда, которые происходили чаще и чаще, по причине административного попустительства; узаконивание более высокой степени ответственности для «крестников», не обоснованной фактически ничем; санкции обер-старцев, еще вчера сопротивлявшихся до последнего любой попытке подтасовать результаты следствия или выдать желаемое за действительное…
Павел Аньянич сидел в кондитерской "Принцесса Греза" и думал о своем. Если одна из сторон самовольно изменила правила игры и в итоге заканчивает партию сокрушительной победой…
На уроках истории он слышал о "Пирровой победе".
Так, вспомнилось.
I. ФЕДОР СОХАЧ или РОЗЫ, ГРЕЗЫ, ПАРОВОЗЫ
Видящие тебя всматриваются в тебя, размышляют о тебе:
"Тот ли это человек, который колебал землю, потрясал
царства, Вселенную сделал пустынею, и разрушал города ее,
пленников своих не отпускал домой?"
Жара превращала тело в овсяный кисель.
Обыкновенная, летняя жара.
Зной.
И еще эта дурацкая песенка. Привязалась, как репей; ты ее в двери, она в окно лезет, присвистывает в нос:
- – Розы, грезы, паровозы,
- Дуры-козы, в мае грозы —
- Жизни низменная проза,
- Тополиный пух!
И не хочешь, а складываешь дальше! слово к слову! тащишь за леску, хочешь сома выудить, да только сплошь пескаришки драные:
- – Нам осталась только малость —
- Вялость, жалость и усталость.
- И юродствует, оскалясь,
- Повелитель мух…
А сосны на пригорке сбились в кучу. Желтые, косматые, внизу мохом поросли. Роняют иглы в малинник, прямо на кровавые капельки ягод. Пусти девчонок – завизжат, кинутся лакомство обирать.
Одна беда: кроме Акулины, нет здесь девчонок.
Пропадать малине.
Сам себе дивится Федор: откуда такие мысли? Жарой ли мозги расплавило? тем ли непотребством, через которое шел магом, летел змеем, плыл рыбой? Да и зачем шел, летел, плыл, зачем рвался насквозь, руша препоны?!
Чтоб сосны, и малина, и дурацкий припев дурацкой песенки:
- – Тидли-там, тидли-тут,
- Все когда-нибудь уйдут!
На стволе поваленном человек сидит. Спиной к гостям. Спина у человека знатная: таких спин двенадцать на дюжину. Сверху у человека лысина, блестит капельками пота. Уши у человека лопухами, плечи сутулые, затылок складками. Как у большинства человеков.
Идет Федор.
Чуть вперед вырвался. Обогнал жену, на всякий случай. А та, упрямица, только фыркнула.
И вот: опять вровень шагают.
- – Пережили все несчастья,
- Разложили мастью к масти,
- Это страсти, это сласти —
- Будем хлеб жевать…
Дошли.
Встали за спиной.
А что дальше делать, не знают. Ну ведь в самом деле: сказать "Здрасте вам!" – глупей глупого…
– Здрасте вам, – сказал человек, не оборачиваясь.
И ничего, совсем даже не глупо вышло.
Отнюдь.
Глядит Федор: в руках у человека краюха ситничка. Он ее воробьям крошит. Копошатся пичуги у ног, работают клювами; галдят наперебой. Аж эхо в соснах заблудилось: еще! еще давай! сыпь! Сам себя Федор вдруг воробьишкой почувствовал. И хочется, чтоб с рук кормили, и колется остатками гордыни.
69 
