очень нудно 
34 
— Элизабет? — не столько возмутилась, сколько удивилась она, словно не верила своим глазам.
Не зная, что сказать, я пристыженно молчала. Несколько мгновений она, прищурясь, вглядывалась в меня, словно я была призраком. Я никогда не видела ее такой. Растрепанные волосы кое-как закручены наподобие тюрбана, ноги босые, поверх платья серый рабочий халат до колен. Платье, в пятнах краски всех цветов, распахнуто на всю длину. В полусвете я не была уверена, но мне почудилось, что под ним нет корсажа и вообще ничего, кроме нижней юбки. Несколько мгновений она внимательно смотрела на меня. Потом шагнула ближе, дотронулась до моей щеки и как будто осталась довольна, что я не видение. Только тогда она запахнула платье и завязала пояс.
— Как ты здесь оказалась?
— Дверь была не заперта.
— Значит, тебе любопытно, что тут, в этой комнате?
Когда я робко кивнула, она улыбнулась, продолжая смотреть на меня странно рассеянным взглядом, как иногда с ней бывало. В подобные моменты казалось, что она задумчиво прислушивается к голосам, которых другие не слышат. Она могла стоять так долго, погруженная в свои мысли, безотчетно водя по щеке неизменной зеленой веточкой, которую держала в руке. Наконец она очнулась и сказала:
— Входи.
Оказавшись в комнате, я поняла, почему леди Каролина была в таком виде. В комнате, находившейся под самой крышей, царила невыносимая духота, даже несмотря на то, что окна были распахнуты. Густая пыль лезла в ноздри. Но я не обращала на это внимания, ошеломленно оглядываясь вокруг. Комната больше напоминала музей, чем кладовку. Балки и потолок были заняты фантастическими растениями и чучелами и частями скелетов, рогами, бивнями, шкурами животных. На столах навалены груды раковин и камней, полки забиты неведомой утварью, застекленные шкафы — чужеземными иконами и фигурками. В темных нишах я разглядела ряды сосудов и склянок, где в разноцветной жидкости плавали то ли стебли и усики, то ли части насекомых и животных. Повсюду на стенах — старинные схемы и загадочные эмблемы, многие из которых представляли собой ужасные анатомические рисунки частей человеческого тела.
В комнате царил невообразимый хаос. К тому же в воздухе стоял острый запах химикалий, от которого у меня засвербело в носу.
— Совсем не похоже на покои миледи, да? — засмеялась леди Каролина. — Как видишь, слуги здесь не убирают; им это запрещено. Предпочитаю беспорядок, лишь бы ничто не мешало моей работе. Ты, наверно, хочешь спросить: какой работе? Ну, раз уж ты оказалась здесь, позволь удовлетворить твое любопытство. Пора тебе это узнать.
Она повела меня по комнате. Вокруг было много вещей, привлекавших внимание, но скоро я забыла обо всем, когда мы свернули в альков в дальнем конце комнаты и увидели мадам Ван Слик, сидевшую на плюшевой кушетке в нише окна.
— Добро пожаловать, мышонок! — сказала она.
Мадам Ван Слик и ее муж были знатными гостями из Амстердама; они гостили у нас уже несколько дней. Это была экстравагантная женщина, может быть, несколькими годами старше леди Каролины. Если судить по ее разговорам, можно было заключить, что она прочла все книги на свете, говорила на всех языках, о каких я только слышала, даже на языке индейцев племени алгонкинов в Новом Свете. Венгерка по происхождению, она утверждала, что является перевоплощением принцессы краснокожих индейцев. Ван Слики, последователи великого мыслителя барона Сведенборга, вызвали необычайный ажиотаж в Женеве, прочитав там лекцию о поразительных доктринах философа. Неудивительно, что их тут же пригласили погостить у нас.
Пригласив Ван Сликов, барон с нескрываемым удовольствием объявил дома: «Итак, теперь мы услышим, какой вклад сей выдающийся человек, Сведенборг, должен внести в великое дело Просвещения и в укрепление человеческой нравственности».
Пока Ван Слики гостили в замке, в гостиной и за обеденным столом не прекращались оживленные дискуссии по поводу учения барона Сведенборга, обсуждались предметы метафизические, которые, нет нужды говорить, были далеки от моего детского понимания. Леди Каролина как завороженная слушала все, что говорилось, постоянно о чем-то увлеченно беседовала с мадам Ван Слик. Но я обратила внимание, что барона, неизменно настроенного скептически, скоро стало раздражать то, что он слышал. Особенно мне запомнился один горячий спор, к которому меня, к моему удивлению, привлекли в качестве «живого доказательства» глупости Сведенборга. В тот вечер за обедом отец принялся высмеивать Сведенборга за предсказание конца света к исходу 1757 года — а больше за упорное утверждение, что конец света действительно произошел! Хотя сам пророк прожил после этого еще семь лет. Как могло случиться, что конец света произошел, а я его не заметил? Барон показал вилкой через стол прямо на меня и спросил:
34 
