15 
– Государство будет существовать, пока существует его правительство, – сказал Гласе, – а правительство останется до тех пор, пока это нужно Советам. Здесь будет очень паршиво, но Партия это переживет. Вот увидите. – Леонард кивнул и пробормотал что-то в знак согласия, но высказать свое мнение не решился. Подняв руку, он удивился, когда официант подошел к нему так же, как подходил к другим. Он заказал очередную бутылку. Никогда еще он не был так счастлив. Они находились в сердце коммунистического лагеря, пили шампанское коммунистов, они были серьезными работниками, обсуждающими государственные дела. Разговор перешел на Западную Германию – на Федеративную республику, которую собирались сделать полноправным членом НАТО. Рассел считал такое решение ошибкой.
– Попомните мое слово, это тот самый пресловутый Феникс из пепла.
– Если мы хотим, чтобы Германия была свободной, придется разрешить ей быть сильной, – сказал Гласе.
– Французы на это не пойдут, – ответил Рассел и повернулся за поддержкой к Леонарду. В этот момент принесли шампанское.
– Я расплачусь, – сказал Гласе. Когда официант ушел, он сообщил Леонарду: – Вы должны мне семь западных марок.
Леонард разлил вино по бокалам; мимо их столика прошла та худая женщина с подругой, и разговор принял другое направление. Рассел сказал, что немецкие девушки самые жизнерадостные и смышленые на свете. Леонард заметил, что, если ты не русский, осечки у тебя быть не может.
– Они все помнят приход русских в сорок пятом, – заявил он спокойно и авторитетно. – У каждой русские изнасиловали или избили старшую сестру, мать, а то и бабку.
Американцы не согласились с ним, но восприняли его слова всерьез. Они даже посмеялись над «бабкой». Слушая Рассела, Леонард как следует отхлебнул из бокала.
– Русские ушли из страны вместе с войсками. Те, что остались в городе – офицеры, комиссары, – обходятся с девушками вполне прилично.
– Всегда найдется курица, готовая лечь с русским, – согласился Гласе.
Теперь музыканты играли «How You Gonna Keep Them Down on the Farm?» Приторное шампанское уже не лезло в рот. Леонард облегченно вздохнул, когда официант принес три чистых бокала и бутылку охлажденной водки,
Они снова заговорили о русских. Рассел окончательно оставил свою профессиональную манеру. Его влажное лицо блестело, отражая яркий цвет куртки. Десять лет назад, сказал Рассел, он приехал сюда двадцатидвухлетним лейтенантом в составе передовой группы полковника Фрэнка Хаули: ее отправили в Берлин в мае сорок пятого для занятия американского сектора.
– Мы думали, что русские – славные ребята. Они понесли миллионные потери. Это были герои, здоровые, веселые парни, которые глушат водку стаканами. А мы всю войну заваливали их техникой. Так что они просто обязаны были дружить с нами. Но все это было до нашей встречи. Они вышли и заблокировали дорогу в шестидесяти милях к западу от Берлина. Мы вылезли из грузовиков с распростертыми объятиями. У нас были наготове подарки, нам не терпелось устроить настоящее знакомство. – Рассел схватил Леонарда за руку.
– Но они были холодны! Холодны, Леонард! Мы достали шампанское, французское шампанское, но они к нему не притронулись. Соизволили только пожать нам руки. Они заявили, что могут пропустить всего пятьдесят машин. Заставили нас разбить лагерь в десяти милях от городской черты. А наутро проводили в город с плотным эскортом. Они нам не доверяли, мы им не нравились. С первого же дня они стали видеть в нас врагов. Пытались помешать нам наладить жизнь в нашем секторе.
Так пошло и дальше. Они никогда не улыбались. Не хотели сотрудничать. Они врали, совали нам палки в колеса, грубили по любому поводу Они всегда говорили чересчур жестко, даже если речь шла о какой-нибудь мелкой технической детали. А мы всю дорогу повторяли себе: ну ладно, они натерпелись в войну, да и вообще у них все по-другому. Мы уступали им, этакие простачки. Толковали об Объединенных Нациях и новом мировом порядке, а они тем временем похищали и избивали политиков-некоммунистов по всему городу. Нам понадобился почти год, чтобы наконец поумнеть. И знаете что? Когда бы мы ни сталкивались с ними, с этими русскими офицерами, у них вечно был страшно несчастный вид. Точно они боялись, что в любую минуту могут получить пулю в спину. Ведут себя как говно и даже удовольствия не получают. Поэтому я так и не научился их ненавидеть. Во всем виновата политика. Эта дрянь лезет сверху.
15 
