13 
Только тогда Гхэ огляделся. Там, где он находился, было абсолютно темно, и все же он мог видеть. Над ним простирался купол просторного зала, величественного, погруженного в вечную тьму, залитого водой и грязью. Вода, холодная и недвижная, как свинец, покрывала весь пол зала. От огромного помещения отходили четыре коридора, перекрытые массивными железными решетками.
— Где я? — громко спросил Гхэ у тьмы. — Что это за место? — Однако ему почему-то казалось, что все вокруг принадлежит ему по праву, что это его тронный зал. Гхэ видел и сам трон, на котором резные алебастровые волны уходили вниз, встречаясь с настоящей водой. Гхэ задумчиво приблизился к величественному креслу, поднялся по ступеням из воды и, после минутного колебания, уселся и оглядел свои вновь обнаруженные владения.
Где-то вдалеке, в одном из коридоров что-то двигалось, колебля воду. Гхэ чувствовал трепет душевных нитей существа. Это вызвало легкий голод, но Гхэ был слишком сыт сейчас, чтобы начать охоту. Сосредоточившись, он разглядел еще одно существо, потом еще.
— Эй, вы! — прохрипел он: голос его оказался сдавленным и сиплым после долгого неупотребления. — Эй, вы! Кто вы такие?
Целую минуту ничего не происходило, но потом медленно и неохотно один из пловцов приблизился; напоминающая человеческую голова вынырнула из воды и прижалась к решетке.
— Ты убил Ну, — обвинило существо.
— Вот как? Этот Ну пытался меня съесть.
На рыбьем лице блеснули зубы, лишенные век глаза вытаращились на Гхэ.
— Хизи! Это ты, Хизи, племянница? — спросила голова.
Глаза Гхэ сузились.
— Что ты знаешь о ней? — резко спросил он у существа.
— Ах, так это не ты, не Хизи, — фыркнула голова. — Ты и вовсе не царской крови, хоть и похож. Как тебе удалось убить Ну?
— Я съел его, мне кажется.
— Не его, а ее, — сварливо поправило существо.
— Ее, — повторил Гхэ. — Скажи мне, где я?
— Надо же, — протянуло существо, плавая — а может быть, прохаживаясь, — туда и сюда вдоль решетки. — Как много здесь в последнее время посетителей.
— Ответь мне, — приказал Гхэ.
— Так много посетителей является через заднюю дверь, а вовсе не по лестнице.
— Лестнице? — нахмурился Гхэ. Он помнил лестницу, помнил, как он сам вместе с другими — давным-давно — нес вниз по лестнице кого-то, нес в темное место. — Лестнице Тьмы? Мы под Лестницей Тьмы?
— Здесь покои Благословенных, — хихикнуло существо. — Разве ты не чувствуешь на себе благословения?
— Но ведь я же не спустился по лестнице?
— Ты свалился сюда из трубы, той самой, по которой когда-то проползла Хизи. Мы думали, что ты мертв, — все, кроме Ну. Наверное, она вообразила, что ты ее ребенок или еще что-то столь же глупое. — Существо рассмеялось. — Ну а теперь, похоже, она уже ничего не думает. Счастливица Ну, а?
Гхэ почувствовал, как его раздражение растет. Однако он постарался сдержать свой гнев, взять себя в руки, как делал всегда.
— Давно? Давно это случилось?
Голова неожиданно забулькала — звук был пародией на человеческий смех. Это продолжалось долго, и Гхэ стискивал подлокотники трона все сильнее и сильнее. Когда наконец существо стало слабо всхлипывать — то ли от смеха, то ли от горя, — он повторил вопрос.
— Мне так жаль, — ответило существо, — боюсь, я не уследил за восходами и заходами солнца, фазами луны там наверху. Легкомысленно с моей стороны, не правда ли?
— Много времени прошло? Или мало?
— Все время — долгое, — ответило существо и скрылось под водой.
Гхэ сидел на алебастровом троне, собираясь с мыслями и следя за далекими передвижениями существ. Это были, конечно, Благословенные, то, чем стала бы Хизи: существа, настолько полные силой Реки, что делались уродливыми, непохожими на людей. Жрецы своими обрядами удерживали их здесь, где их сила превращалась в ничто самой сущностью Реки. Вода в зале почти не казалась влажной; шенэд, «дымная вода», являла собой могучую усыпляющую, погружающую в бездействие субстанцию.
«Почему я жив?» — эта мысль расцвела как черная роза: все время рядом, никогда полностью не раскрывающаяся Гхэ размышлял, видел сны, вспоминал долго, целую вечность; но у истоков всех мыслей и воспоминаний был удар, снова и снова отделяющий его голову от тела, сверхъестественное видение, представшее перед Гхэ, когда голова его упала в грязь, а ноги подкосились, — радужный фонтан, ударивший ввысь. А теперь он оказался здесь, с Благословенными. Был ли он пленником, как и они?
13 
