очень нудно 
106 
— Ненавистно вспоминать…
— Ладно, может, позже расскажешь. А может, это и ни к чему. В Америке я жил с людьми, для которых не было запретных тем. Пожалуй, спокойней будет помалкивать о каких-то вещах.
Генри разглядывал ее. На ней был блестящий дорогой пеньюар с золотистым ромбовидным узором и воротом, казалось, сплошь из черных перьев. Она уже успела тщательно накраситься, более умело, чем раньше, — каждый день чему-нибудь училась. Она стала выглядеть привлекательней, старше, ухоженней. Резкие линии по сторонам рта как будто сгладились. Хорошая косметика, хорошая еда, счастье? Была ли она счастлива? А он? Судьба у нее была тяжелая, это очевидно; о счастье и речи нет. Деньги, несомненно, ее вполне устраивали. В считаные дни она потратила несколько сотен фунтов. Генри было жалко ее, ему было приятно проявлять щедрость, он по-дет-ски радовался ее радости, потом он почувствовал раздражение. Она не знала меры. С другой стороны, думал он, наверное, она готовится к своему странствию по жизни в качестве миссис Маршалсон-младшей. Он вспомнил ее слова о том, что Сэнди назвал ее «роковой женщиной». Ему пришла в голову мысль, что она была самой чувственной женщиной из всех, каких он знал. Или он начинает сходить с ума? Конечно, Белла тоже чувственна, но она слишком умна, болтлива, и голос у нее такой пронзительный. А девчонки из кампуса все были тощие, плоские и в очках. Он смотрел на крупный округлый подбородок, полные губы и широко расставленные ноздри, темный пушок на верхней губе. Никакой, слава богу, хрупкости, никакой претензии на интеллект. Любовался круглыми тревожными влажными глазами, синими с темной каемкой.
— У тебя глаза с каемкой, — сказал он, подходя, и подумал про себя: как бы интересно эту тяжелую угрюмую голову изобразил Макс, — Привет, Коломбина!
Стефани, поняв его взгляд, заулыбалась:
— Ты не читаешь свою почту, дорогой. Тут еще и телеграмма.
Ее голос с легким провинциальным выговором звучал приятно тихо.
Он присел к столу, протянул руку и прижал к ложбинке между полных грудей. Она подалась к нему, улыбаясь надутыми губами.
— Я знаю, что в телеграмме, а в письмах ничего важного, — сказал он, вздохнул, убрал руку и придвинул к себе почту. — Сделай нам еще кофе, Стефи.
Кроме телеграммы, было еще три письма. Одно от Мерримена, второе, пересланное из Холла, — похоже, от Катона, а третье, тоже пересланное, было надписано неустоявшимся круглым почерком и проштемпелевано в Лэкслиндене. Он понял, от кого оно. Он вскрыл телеграмму: «ПОЛУЧИЛИ ТВОЕ ДОЛГОЖДАННОЕ ПИСЬМО НАШИ ПОЗДРАВЛЕНИЯ ПРИЯТЕЛЬ. РАССЕЛЛ И БЕЛЛА».
— Это то, что ты думал?
— Да. Это от друзей в Америке. Они рады, что я женюсь на тебе.
— Они не знают меня.
— Они очень догадливы.
— Можно посмотреть?
Он передал ей телеграмму. Потом распечатал письмо от Мерримена. Оно было полно технических деталей продажи. Миссис Фонтенэй желала купить молодой лесок по соседству с ее фермой. Джайлс Гослинг поругался с городским инженером из-за продления магистрального дренажного коллектора. Рухнула стена. Генри пробежал письмо по диагонали. Ну вот, похоже, сумасшествие уже начинается.
— Кто такие эти Расселл и Белла?
— Преподаватели в той же школе, где я работал.
— В школе? Я-то думала…
— В колледже. Удивительно сердечные люди. Они тебя полюбят.
Он торопливо вскрыл второе письмо, быстро прочитал.
Мой дорогой Генри, твой ответ на мое письмо был бесчестным и несерьезным. Я не ребенок. Ты, наверное, думаешь: меня толкает то, что я девственница. Ты совершенно не понимаешь меня. Пожалуйста, давай встретимся и хотя бы поговорим обо всем. Я знаю тебя вечность и так сильно люблю. Необъяснимо, но я всей душой чувствую, что предназначена только тебе и ты не должен упустить свой шанс. Не потеряй меня из-за своей беспечности. Я уверена в том, что говорю. Умоляю, встретимся скорей. Ты женишься на мне, да, да, да, женишься.
Всецело твоя,
Колетта
P. S. Конечно, мне нравится Холл, кому бы он не понравился, и я хочу венчаться в диммерстоунской церкви, а не в лэкслинденской.
Генри рассмеялся и скомкал письмо.
— От кого оно?
— От той сумасшедшей девчонки.
— Дай взглянуть.
— Да это всего лишь болтовня школьницы.
— Дай взглянуть.
Генри протянул ей письмо и, наблюдая за Стефани, открыл третье.
106 
