очень нудно 
55 
— Вот в какое странное и неблагодарное дело ты нас втянул, — в сердцах и без оптимизма сказала Мехер мужу.
На следующий день режиссер фильма позвонил доктору Дарувалле со съемочной площадки: Вероника Роуз упала в обморок во время съемок дублей. На самом деле ничего подобного не случилось и так называемый «обморок» Веры не имел ничего общего с ее внезапной беременностью. Она потеряла сознание из-за… коровы, которая сначала ее лизнула, а потом стала фыркать ей в лицо. Ничего страшного не произошло, но как обычно, этот случай неправильно описали и недостаточно хорошо поняли зеваки в районе трущоб, сообщив о нем режиссеру.
Фарук уже не помнил, существовали ли летом 1949 года остатки настоящих трущоб в районе дороги Софиа Зубер. Он только помнил, что жили там индусы и мусульмане, район находился недалеко от школы при костеле святого Игнатия, в этой школе он учился. Вероятно, поблизости и оставалось нечто подобное трущобам. Даже сегодня в радиусе дороги Софиа Зубер они сохранялись и вполне прилично выглядят.
Декорации фильма Гордона Хэтэвея, по правде сказать, напоминали обычное жилье в районе трущоб, где быстро соорудили все необходимое для съемок. Естественно, среди нанятых статистов, изображавших аборигенов, оказались жители Бомбея, мечтавшие заполучить угол в декоративных трущобах. Попав туда, они стали ругаться с киношниками, постоянно вторгавшимися в те строения, которые бедняки считали своей собственностью. Очень быстро декорации превратились в их личную трущобу.
Еще одна проблема возникла с отхожим местом. Армия нанятых рабочих-кули, похожих на убийц, вырыла артистам яму для туалета, и тут вступил в действие всеобщий закон дефекации, гласящий, что если какие-то люди где-то испражняются, то другие люди также туда же за тем же. Это в порядке вещей, особенно в Индии, где процесс опорожнения кишечника у людей является постоянным творческим процессом. Новый нужник в короткое время перестал быть новым. К этому нужно добавить как страшную жару перед муссонными дождями, так и огромные потоки воды после них. Все эти факторы, дополняющие внезапное обилие вблизи съемочной площадки человеческих экскрементов, вызывали у Веры по утрам приступы тошноты. В этот самый день она и так была склонна упасть в обморок, а тут еще корова, которая ее лизнула, а затем фыркнула ей в лицо.
Гордон Хэтэвей и операторы снимали сцену, как похитители умирающей жены тащат ее через трущобы в ашрам, к гуру — заклинателю змей. Это и видит иезуитский миссионер-идеалист, посвящающий всего себя служению беднякам в трущобах. На его глазах толпа негодяев тащит красивую молодую блондинку по дороге Софиа Зубер. Он понимает, что в обществе подонков женщина оказалась не по своей воле.
За толпой хулиганов следит убитый горем муж (Невил) и типично глупый полицейский, бестолковый, теряющий след преступников. По сценарию муж впервые сталкивается с иезуитским миссионером, однако в реальной жизни Невил уже не раз встречался с высокомерным индийским актером по имени Субдох Рай, игравшим миссионера в необычайно привлекательной и искусной манере.
При этом многих новых обитателей кинотрущоб выгнали из «их» бараков для съемки сцены, а вокруг толпилось еще больше желающих пробиться в деревянные декорации, чтобы поселиться там. Если бы все эти зеваки не глазели на Веронику Роуз, то они бы заметили, что за съемочной площадкой Невил и Субдох флиртуют между собой. Бисексуалы игриво щипали и поглаживали друг друга, когда Вера внезапно оказалась один на один с коровой.
Актриса слышала, что в Индии это священное животное, однако так не считали кровожадные зеваки, большинство которых составляли мусульмане. Вера не была готова настолько близко увидеть перед собой корову. Животное приближалось к ней, и женщина долгое время не могла понять, что следует в этом случае делать. Вскоре Вера почувствовала мокрое дыхание коровы в районе своей промежности — по сценарию актрису выкрали из отеля в легонькой ночной рубашке и ее интимное место оказалось мало чем защищено.
На рогах коровы висели гирлянды из цветов и разноцветные бусы. Ни животное, ни Вера не представляли, как им поступить, однако актриса твердо знала, что ей нельзя проявлять даже малейшую агрессивность, чтобы не нанести религиозного оскорбления индийцам.
— Ой, какие хорошенькие цветочки! Ой, какая хорошая корова! — произнесла Вероника Роуз свой несложный и доброжелательный репертуар. Женщина не думала, что ей следует обнять корову за шею и поцеловать в длинную, печальную морду. Она не знала, можно ли вообще дотрагиваться до коровы.
55 
