очень нудно 
106 
Хотя Майя намеренно оставалась спиной к двери, она ощутила присутствие Акселя, как только он встал на пороге. Словно для того, чтобы это подтвердить, мгновением позже до нее донесся легчайший запах его одеколона. Воровато глянув в зеркало, Майя увидела мужа: с пиджаком через плечо, ослабленным галстуком и растрепанной светлой шевелюрой. Утомленный, он казался еще красивее, еще сексуальнее. Вот он бросил пиджак в кресло, уже задрапированное парой платьев. Майя сильнее вцепилась в край простыни.
– Мэтти у себя? – осторожно осведомился Аксель и взялся за другой край.
– Он у Клео. Социальный отдел позволил взять его на выходные.
Это прозвучало сухо даже для собственных ушей. Мэтти, с печальными глазами уличного оборвыша, каким она впервые его увидела когда-то, занял в ее сердце прочное место. И там он должен был остаться навеки.
– Стивен тоже там? – еще осторожнее полюбопытствовал Аксель, расправляя угол простыни.
Господи, подумала Майя, нельзя же выглядеть так потрясающе, когда всего лишь заправляешь постель! Сердце, этот предатель, уже набирало обороты.
– Стивен вчера уехал в Нашвилл. Что-то насчет доводки альбома.
– Этого следовало ожидать, – заметил Аксель.
– Когда это работу ставили в вину? Котенок спрыгнул со шкафа на свежезастланную постель. Аксель подхватил его, выбросил в коридор на кучу грязного белья и прикрыл дверь.
– Я и не ставлю. На что ты теперь сердита?
– Ты бы рад распихать нас по коробочкам и хранить в вате! – огрызнулась Майя.
На что сердита, на что сердита! На то, что начала ждать еще много часов назад! На то, что хочет лечь с ним в постель! На то, что научилась желать того, чему раньше не придавала значения, – и правильно не придавала, ведь ничто не вечно! Сердита, как же! Она в ярости!
– Ладно, – сказал Аксель, берясь за брошенный ему край верхней простыни, – ты права. Мне нравится все раскладывать по полочкам. Чтобы каждая вещь была на своем месте. Так легче управляться с делами.
Он даже не притворяется, будто хочет ее понять!
– Люди – не вещи! – Майя бросила в Акселя подушкой. – Рыба не нуждается в гнезде! Это не сработает, и точка!
Расправляя простыню, Аксель пытался во все это вдуматься. Говорить с Майей было все равно что отгадывать сложный кроссворд. Где, черт возьми, ключевое слово? Однако последнее заявление было достаточно понятным, чтобы сжалось сердце. Если это не сработает, вина будет целиком его. Он все затеял, ему и расхлебывать.
– Рыба нерестится, – заметил он, – а это примерно то же, что гнездование. Когда рыба размножается...
Вообще-то он почти ничего не знал о рыбе, кроме того, что место нереста всегда одно и то же и что туда возвращаются вопреки всем преградам.
– О размножении и речи нет! – отрезала Майя, испепелив его взглядом. – Не в такое позднее время!
Аксель подавил смешок, из опасения, что вылетит в коридор следом за котенком.
– Сегодня был хлопотливый день, – объяснил он. – Удачно, что я сумел вырваться раньше двух часов ночи. Новый помощник еще не знаком с клиентурой. – Он аккуратно отогнул угол простыни, в то время как Майя яростно пихнула свой под матрац. – Если ты злишься из-за этого, то зря: я тебя честно предупреждал.
– А вот и не из-за этого! – Она швырнула поверх простыни одеяло. – Я злюсь, потому что проклятый ресторан застит тебе глаза! Что такое школа по сравнению с ним? А что важнее: учить детей или кормить пьянчужек?
Это уж слишком, подумал Аксель, расправляя одеяло.
– Мой ресторан приносит деньги! На них выстроен этот дом, куплен другой, в котором сейчас прохлаждается твоя сестрица, на них мы покупаем то, что едим! Одним учением сыт не будешь!
– Сытое брюхо к ученью глухо! – Майя рванула одеяло к себе. – И вообще, при чем тут еда? Всю жизнь, с самого первого класса, я мечтала устроить школу, в которую детям захочется возвращаться снова и снова, как в любящую семью!
Аксель махнул рукой на аккуратность и выпустил свой край одеяла. Главное, Майю удалось вызвать на спор. Вот если бы только она приводила солидные доводы, если бы оперировала близкими ему понятиями: цели, средства, затраты. Жизнь и семья – все это было слишком отвлеченным для восприятия.
– Я мечтала о школе, где к каждому ребенку будут относиться как с своему собственному, независимо от того, ходит он в кроссовках за сотню или в уцененных кедах! Ты не имеешь представления, насколько больше внимания получает ребенок из хорошей семьи, чем сирота! Того, кому по силам математика, осыпают похвалами, а к тому, кто на полях тетради рисует рыцарей и замки, относятся как к умственно отсталому! По-твоему, это справедливо? В каждом есть что-то свое, что можно развить, чему можно дать расцвести, даже если у него не заоблачный показатель интеллекта!
106 
