111 
Король метнул на него взгляд, прищурив веки, словно собираясь чихнуть.
— Значит, вы готовы провести в жизнь реформы сначала в вашей провинции, Ормин?
Ормин моргнул, потом улыбнулся.
— Для меня это будет честь, государь.
Король глубоко вздохнул, потом тряхнул головой и изо всех сил хлопнул руками, насколько то позволяли ему рукавицы. Он бросил победный взгляд на Улресила, который с ужасом и отвращением смотрел на Ормина.
Доктор наклонилась над своим саквояжем. Я думал было, что она хочет помочь мне убрать все, что мы оставили, но она вместо этого вытащила чистый квадратик ткани и, поднявшись, встала перед королем, который, громко чихнув, выдернул свои волосы из рук лакея — тот как раз расчесывал их, отчего гребень как снаряд полетел вперед и упал на яркий ковер.
— Государь, если позволите, — сказала доктор. Король кивнул. Вистер смотрел расстроенным взглядом. Он только теперь вытащил платок.
Доктор неторопливо поднесла платок к королевскому носу, и король высморкался в него. Она сложила платок, а потом другим его уголком легонько промокнула увлажнившиеся королевские глаза.
— Спасибо, доктор, — сказал он. — А что вы думаете о наших реформах?
— Я, государь? — Вид у доктора был удивленный. — Это не мое дело.
— Бросьте, Восилл, — сказал король. — У вас есть свое мнение обо всем на свете. Я полагал, что вы оцените их больше, чем кто-либо другой. Бросьте, ведь вас это должно радовать. Что-то вроде этого делается в вашем драгоценном Дрезене, верно? Вы так пространно говорили об этих вещах прежде.
Он нахмурился. У герцога Улресила был беспокойный вид. Я увидел, как он бросил взгляд на Валена, тоже встревоженного. Герцог Ормин вроде бы и не слушал, хотя на его лице застыло удивление.
Доктор медленно сложила и убрала прочь квадратик материи.
— Я говорила о многих вещах, чтобы сравнить ту страну, которую оставила, с той, куда приехала, — сказала она так же неторопливо, как сворачивала платок.
— Я думаю, что бы мы тут ни делали, это не удовлетворит нашу даму с ее высокими требованиями, — сказал герцог Улресил с некоторой горечью, а может, даже и презрением в голосе. — Она дала это понять достаточно ясно.
На лице доктора промелькнула улыбка, похожая на гримаску. Она сказала королю:
— Государь, могу я идти?
— Конечно, Восилл, — сказал король, удивленный и озабоченный. Доктор повернулась к выходу, а он поднял руку в рукавице, и слуга вложил в нее серебряный с золотом посох, которым король должен был сражаться с монстром. Вдалеке послышался звук труб, и присутствующие оживились. — Спасибо, — сказал король доктору.
Она на мгновение повернулась к нему, быстро поклонилась и пошла прочь. Я поспешил за ней.
Моему хозяину уже известно, что произошло, когда камуфлет, на подготовку которого старый герцог Вален затратил почти целый год, в конце концов ошеломил доктора, но я все равно должен сказать кое-что об этом происшествии в надежде довершить картину, которую хозяин уже представляет себе.
Двор всего два дня как вернулся в Гаспид. Я еще не закончил распаковывать все вещи доктора. В главном зале готовился дипломатический прием, куда пригласили и доктора. Ни она, ни я не знали, от кого исходило это приглашение. Утром она ушла из дома, сказав, что хочет посетить одну из больниц, куда регулярно заглядывала до начала Циркуляции того года. Мне было сказано оставаться дома и продолжать наводить порядок в ее жилище. Насколько я понимаю, один из людей хозяина последовал за доктором и выяснил, что она действительно отправилась в больницу для женщин и посетила там нескольких больных. Я все это время извлекал из багажа коробки с пузырьками и склянками, проложенными соломой, и составлял список новых препаратов, которые нам понадобятся в ближайшие полгода для приготовления всевозможных снадобий и лекарств.
Она вернулась домой около половины четвертого утреннего колокола, приняла ванну и переоделась в вечернее платье. После этого мы вместе отправились в большой зал.
Не помню, чтобы там ждали чего-то значительного, но во дворце присутствовало много народа: сотни придворных, иностранных дипломатов, консульских работников, знати и торговцев и другого люда, каждый со своим делом, убежденный, что оно важнее всех прочих, и все заслуживали особого внимания короля (если оно могло им помочь). Конечно, у доктора не было никаких предчувствий, будто готовится нечто странное или недоброе. Если ее что и донимало, так это мысли о хаосе в доме, желание побыстрее навести порядок в кабинете, операционной, наладить химическое оборудование. На пути в зал ее вдруг осенило, и она попросила меня записать названия нескольких компонентов, которые ей понадобятся в ближайшем будущем.
111 
