206 
Энни открыто встретила ее взгляд.
– Остра, ты единственный человек, которого я люблю. Теперь я в этом уверена. Я даже не могу сказать того же о Чарльзе и маме, если быть честной. Только тебя я люблю по-настоящему.
– Я тоже тебя люблю, – ответила Остра.
– Но ты не можешь снова меня ослушаться, – продолжала Энни, взяв Остру за руку. – Никогда. Я могу поступать правильно или ошибаться, и ты можешь попытаться убедить меня поступить иначе, но после того, как я сказала свое слово, – это и твое слово тоже.
– Потому что ты принцесса, а я служанка? – пробормотала Остра.
– Да, – ответила Энни.
На следующее утро они выехали в Эслен – Энни, Остра, Винна, Эспер, Нейл, Казио и двадцать всадников из Данмрога. Небо вновь затянули тучи, а в полдень пошел снег – первый зимний снег. Наступило солнцестояние; теперь дни будут становиться лишь длиннее.
Эпилог
Ресакаратум
Леоф поднял глаза, когда прайфек вошел в маленькое помещение, на последние два дня ставшее домом композитора. В комнате почти ничего не было: стол, несколько свечей и никаких окон. Конечно, какие окна могут быть в глубоком подземелье?
– Ты очень умный человек, – сказал прайфек после долгой паузы. – И гораздо в большей степени политик, чем я мог себе представить.
– Я же обещал вам, что представление получится великолепным, – ответил Леоф, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно.
– Да, и ты сдержал слово, – согласился Хесперо. – Даже меня оно тронуло – как если бы здесь не обошлось без колдовства.
– Это была музыка, а не колдовство, – настаивал Леоф. – Любая музыка обладает магией. Вы не можете искусственно разделить…
– О, почти уверен, что могу, – перебил его прайфек. – И боюсь, что совет прайфеков согласится со мной. Леовигилд Акензал, вы обвиняетесь в колдовстве и государственной измене.
Он подошел к Леофу и положил руку ему на плечо. От его прикосновения композитор вздрогнул.
– Нет, друг мой, – фамильярно посоветовал Хесперо, – наслаждайся своим маленьким триумфом. Он будет стоить тебе остатка жизни.
Леоф вздернул подбородок.
– Я не боюсь смерти, – сказал он.
Прайфек пожал плечами.
– Я не собираюсь тебя убивать, – сообщил он. – Но сейчас мы покинем эту комнату, и тебя заберут в некое место. – Он убрал руки за спину. – Фралет Акензал, тебе знакомо слово «ресакаратум»?
– Оно означает «освящение заново» – то есть ритуал, который позволяет снова сделать что-то или кого-то святым.
– Верно. Мир становится нечестивым, фралет Акензал, полагаю, ты со мной согласишься. Нам грозит война; вокруг бродят ужасные чудовища – кажется, ты и сам встретился с одним из них?
– Да, – признал Леоф.
– Да. Миру необходимо очищение, а когда настает такая нужда, на помощь всегда приходит церковь. Ресакаратум начался. И тебе выпала честь стать одним из первых его… примеров.
– Что вы хотите этим сказать? – спросил Леоф, чувствуя, как встают дыбом волосы у него на затылке.
– Ты пройдешь обряд очищения, фралет. Боюсь, процесс может оказаться болезненным, но искупление редко обходится даром.
Он по-дружески сжал плечо Леофа и покинул его. И, как он и обещал, тут же за Леофом пришли и забрали его в некое место.
Леоф пытался быть храбрым, но он не был создан терпеть боль, и очень скоро он уже кричал, и плакал, и молил, чтобы это закончилось.
Но боль осталась с ним.
206 
