очень нудно 
57 
Скоро об акциях "Памяти" начинает говорить вся страна. В региональные отделения Фронта приходит множество новых людей. В результате очень скоро Васильев утрачивает контроль над собственной организацией.
Балашиховское отделение "Памяти" обособляется и берет себе наименование "Черная Сотня". Возглавляет его Александр Штильмарк. Папа черносотенца был известным писателем: именно он написал бестселлер "Наследник из Калькутты". Мама происходила из боярского рода Савеловых, давшего России патриарха Иоакима. А вот сам Александр Робертович славу предков не преумножил. Три года спустя в рядах его организации осталось лишь 25 человек.
Так же быстро редеют ряды и у других раскольников. Члены одной из "Памятей" в начале 1990-х постригаются в буддийские монахи. Лидер другой, художник Игорь Сычев, обращается за финансовой поддержкой не к кому-нибудь, а к руководству московской еврейской общины. Узнав об этом, Васильев заявляет, что Сычев не просто еврей, а прямой потомок Льва Троцкого.
Единственной "Памятью", заявившей о себе достаточно громко, стала группа Смирнова-Осташвили. Сам лидер работал заводским бригадиром. В свою команду он подбирал крепких парней - молодых рабочих, вчерашних дембелей, бывших спортсменов.
Активисты проводят несколько шумных акций. Осташвили призывает народ к еврейским погромам. В своих прокламациях он требует от властей перекрыть каналы эмиграции в Израиль:
Евреи не должны уйти от возмездия! Те, кто желает выехать из СССР, должны за каждого эмигранта выплатить в бюджет по 100 000 рублей1.
18 января 1990 года Осташвили гулял неподалеку от Дома литератора. Замерзнув, он заглянул внутрь и попал на заседание демократического литературного кружка "Апрель". На столах голодный рабочий обнаружил "груды деликатесов, которые невозможно достать в стране, живущей по карточкам". Не выразить негодования Осташвили не мог...
Литераторы описывали происходившее иначе. Они утверждали, что "группа из тридцати-сорока боевиков ворвалась в зал, избила собравшихся, разбила очки и нос одному из писателей и пыталась положить присутствующих лицом в пол".
Уходя, боевики обещали, что скоро вернутся и поговорят иначе. Демократическая пресса устроила скандал. Представитель КГБ генерал Карабанов заявил, что оснований для возбуждения уголовного дела нет. Тем не менее под давлением интеллигенции следствие все же началось.
Чем дальше, тем серьезнее для подсудимого оборачивалось дело. Осташвили попытался бежать. Уезжая из столицы, он зашел в парикмахерскую подстричься, был опознан и арестован. Приговор суда гласил: два года общего режима.
Осташвили заявил, что Советский Союз является оккупированной территорией и решение суда признавать он отказывается. На зоне он обещал развернуть такую пропаганду, что уже через полгода она превратится в очаг сопротивления правящему режиму. Свое обещание он не сдержал. Спустя полгода его нашли в бараке повесившимся на скрученном в жгут полотенце.
Один из членов группы Осташвили писал:
Задумайтесь - случайно ли то, что патриот, угодивший за решетку по обвинению в нападении на группу "Апрель", вдруг решил повеситься именно в апреле? И почему на теле нашего товарища обнаружены следы бесчисленных избиений?
Я уверен: расследование этого преступления, начатое властями, не даст никаких результатов...
Череп последнего императора
В 1992 году Дмитрий Васильев еще стоит на трибуне съезда патриотических организаций рядом с вице-президентом России генералом Руцким. Его появление еще вызывает такой ажиотаж, что охранявшим съезд казакам приходится пустить в ход нагайки. Однако эра "Памяти" была завершена. Сегодня, помимо самого Васильева и его приемного сына Сергея, в рядах Фронта насчитывается от силы пара дюжин бойцов.
Главным недостатком радикалов конца 1980-х было отсутствие идеологии, которая могла бы сплотить и воодушевить массы. В ультралевом движении того времени уживались активисты ВЛКСМ, "зеленые" экстремисты, поклонники Че Гевары, батьки Махно, Егора Летова и клея "Момент". У ультраправых дело обстояло точно так же.
Кто-то из членов "Памяти" предлагает остановиться на "православии-самодержавии-народности". Кому-то нравится Сталин, кому-то Саддам Хусейн. Один из вариантов партийного устава "Памяти", как оказалось, был дословно списан с программы гитлеровской НСДАП.
57 
