очень нудно 
57 
— И Эмиль, как я полагаю, имел доступ ко всей отчетности?
— Конечно! Он же был начальником всей бухгалтерии!
— Судя по всему, талантливый парень.
— Второй по успеваемости в Гарвардской школе бизнеса.
— Только второй?
— Да. Но все лавры остались в семье. Первым стал его младший брат. Впрочем, он предпочел не заниматься бизнесом и стал священником.
— И теперь все это знают? — спросил я.
— Все стало известно на прошлой неделе. Мой знакомый журналист из Рио посвятил меня в некоторые подробности.
— Где он находится сейчас, по твоему мнению? — спросила Мария.
Он покачал головой:
— Не могу даже представить. Может быть, уже в Швейцарии.
Она поднесла салфетку к губам, потом начала хлюпать носом.
— Значит, они ничего не знали наверняка, — произнесла она через некоторое время.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он.
— Когда арестовали нас, — сказала она.
— Не понимаю…
— Они, когда нас арестовывали, — пояснил я, — вели себя достаточно грубо… Именно на этом основываются наши претензии.
— Вы сказали, что ваши претензии остались без внимания.
Я не смог выдавить из себя даже самую циничную улыбку.
— Правильно.
— И не осталось никаких протоколов?
— Никаких. Нам все это просто приснилось.
— Насколько грубо они себя вели?
— Давай поговорим на какую-нибудь другую тему.
— Зачем вам понадобилось врать полицейским? Как вы вообще оказались в доме Бретана?
— Хороший вопрос, — сказал я. — Но ответ на него может оказаться долгим и скучным.
— У меня есть время.
— Почему бы и нет? — сказал я. — Только не забывай, что ты сам попросил об этом.
Наши четвертые чашки кофе уже остыли, и мы допивали последние бокалы после ужина, когда я закончил свой рассказ. Некоторое время Уолтер и Мария просто смотрели на меня.
— В это невозможно поверить, — наконец сказал Уолт.
Мария промолчала.
— Согласен, — сказал я. — Только ребята, которые затеяли все это и споспешествовали дальнейшему развитию событий, очень даже способны в это поверить, но они вычеркнули меня из списка действующих лиц. Я не знаю, какую функцию выполнял и почему, но, похоже, теперь всем на это наплевать. Поэтому я обо всем этом рассказал вам. Теперь мои слова и поступки не имеют значения. Словно ничего не произошло. А еще мне захотелось просто поплакать на чьей-нибудь груди.
— Жаль, что попросил тебя рассказать об этом, — сказал Уолт и сжал губы. — Теперь мне будет мерещиться Саси в каждом углу.
— Саси? — переспросил я. — Кто это такой?
— Гнусный мужик, который бросает бомбы, берет в заложники дипломатов и удерживает людей у себя помимо их воли.
— Никогда не слышал этого имени.
— Это кличка. О нем была небольшая заметка в «Нью-Йорк таймс» некоторое время назад. Может быть, это не физическое лицо. Просто его имя несколько раз появлялось на требованиях о выкупе, и его скандировали на демонстрациях.
— Он давно в деле?
Уолт усмехнулся:
— Порядка двухсот лет. Полное имя — Саси-Перере. Герой многих легенд, в которых он выступает маленьким чернокожим эльфом. Носит красный ночной колпак, курит длинную трубку и прыгает на одной ноге. Получает истинное удовольствие от разных преступлений. Неплохое имя для революционного лидера, хотя, как мне кажется, о революции он не думает.
— Что дальше?
— Я думаю, лучше всего объяснить его дальнейшие действия как выход из партии. В течение нескольких лет существовало движение, становившееся то активным, то пассивным, — движение за выход Сан-Паулу из состава Бразилии и признание города и штата независимым государством. Последний раз эта новость попала на страницы газет в начале шестидесятых. Кажется, именно в то время был впервые упомянут Саси. Как революционер, а не как эльф.
— Насколько сильно движение сейчас?
Он пожал плечами:
— Не знаю. И никто не знает. Потому что никто не понимает, что происходит в Бразилии, и меньше всего сами бразильцы. Но лично мне понятно одно: в штате Сан-Паулу самая сильная полиция в стране. Есть такая аксиома: тот, кто управляет армией, управляет государством. Другое дело, что здесь никто не может сказать наверняка, кто именно управляет армией. Уж во всяком случае, не военачальники.
— Судя по всему, что-то пошло не так.
— Пойми, это же феодальная страна в постиндустриальном обществе. Сан-Паулу торчит, как палец у голосующего на дороге. Огромное поселение, урбанизированное, промышленное, богатое и развивающееся, представляет собой аномалию, и существуют распри, стремящиеся выйти наружу. Вряд ли это можно назвать мечтой марксиста. Совсем наоборот, по моему мнению. Могу предположить, что некоторые радикальные элементы, особенно те, которых заставляли заниматься самой грязной работой, хватаются за морковку, которую им предлагает Республика рабочих Сан-Паулу или кто-то еще. Может быть, морковкой размахивает именно Саси. Или его двойник. Мои друзья думают об этом.
57 
