2 
– Итак, когда бы ты хотел устроить вечеринку? – спросила мама.
– Может, до того, как старик выйдет из больницы?
И вдруг все в одну секунду застыло, и я немедленно почувствовал, что сказал что-то не то.
– Это низко, – мягко сказала мама.
– Я имел в виду не низость. Просто веселее, когда его нет рядом.
Подошел официант. Взял со стола блюдце, заметил на полу испачканные салфетки, подобрал их и удалился.
– Ты права, – сказал я, – у них действительно встроен радар.
Но мама ничего не ответила.
Она молчала.
– Я вот что хочу сказать, – произнес я. – Когда у меня будут дети, я буду их растить точно так же, как это делаешь ты.
Мама окинула меня быстрым взглядом, и я неожиданно представил ее себе молоденькой девушкой, высокой, с крупными, привлекательными чертами.
– В самом деле? – спросила она. – Ты действительно думаешь, что я хорошо делаю свое дело?
– Я действительно так думаю.
– Ты уверен?
– Готов поспорить.
Она схватила пачку сигарет и вытряхнула одну.
– Боже, я чувствую себя ужасно, – сказала она. – Я чувствую, что мне нужен еще один мартини. Если я закажу еще один мартини, ты не станешь думать, что твоя мать ужасная старая пьяница?
Вернувшись домой, я отправился прямиком в комнату прислуги. Ну, это больше не была комната прислуги. Старушка здесь курила и сбрасывала пепел в кошачий туалет. Но с тех пор как я получил табель на Пасху, меня отправляли сюда каждый вечер делать уроки. На самом деле это был неплохой маленький уголок, канареечного цвета обои, отдельный от всего остального. Можно было слышать, как люди поднимаются по ступенькам, так что никто не мог застать меня врасплох. В особенности старик, который устраивал много шуму.
Предполагалось, что я буду делать здесь задание по физике, но в учебнике было что-то не то, что-то зловещее в самой обложке, и это меня по – настоящему доставало. Наполняло чем-то вроде ужаса, когда я на нее смотрел. Она мне даже снилась: это было в ночь перед последним экзаменом. Я листал книгу и сознавал, что никогда раньше не видел ни этих страниц, ни этих диаграмм в виде суповых жестянок с этими трахаными стрелками, которые идут куда попало, и я понимал, что мне не выкрутиться, и я завалю экзамен, и останусь на второй год, потому что в моей школе, если заваливаешь хотя бы один предмет, остаешься еще на год, и все эти мелкие выскочки, которые ниже тебя ростом, неожиданно оказываются с тобой в одном классе, а все твои друзья сидят за обедом за другим столом и занимаются после школы другими делами. Я имею в виду абсолютный кошмар, парни.
Так что я вытащил «Скарамуша» и принялся читать. Это не было совершенным бегством, потому что книга была в списке литературы по английскому, и я как раз дошел до той части, когда герой применил новый маневр шпагой, я хочу сказать, что я просто любил это, но я также знал, что забегаю вперед. Я закончу книгу на месяц раньше и потом, вероятно, завалю тест, потому что уже не способен буду помнить все, что происходило. Иногда выиграть просто невозможно.
Я услышал шаги Харпера в коридоре. Харпер – это мой брат, на два года старше, белая овца в семье. Хорошие отметки (но не слишком хорошие), преуспел в спорте, во всем. Но не козел, не хвастун. Я позвал его.
– Харпер, – сказал я, – старушка думает, что мне стоит устроить вечеринку.
Брат просунул голову в дверь:
– Да?
– Да.
– А что ты об этом думаешь?
– Не знаю. У тебя есть друзья?
– Парочка.
– Тогда берись за дело. Пригласи эту шикарную девицу из Епископской школы? С большими титьками? Как ее зовут?
– Масси. Эвелин Масси.
– Не могу поверить, что ей только пятнадцать.
– Но это так и есть.
– Она напоминает мне Мерилин Монро. С голосом маленькой девочки.
– Точно. Но она не впишется в нашу толпу.
– Это девушка, к которой я хотел бы подкатить. Ты когда-нибудь подкатывал к кому-нибудь, Саймон? – Харпер не стал ждать, что я отвечу. – Мне она нравится. Я бы не отказался с ней выпить.
– Пожалуйста.
– Годится, – сказал он, наконец отвлекшись от образа Эвелин Масси.
– Устроить вечеринку?
– Да.
– Почему?
– Ну ты проводишь с ними все время, Саймон. Поэтому совсем не плохо устроить вечеринку. Таким образом люди не будут думать, что ты – большой трахнутый пупс.
– Пища для размышлений, – сказал я, и мы оба рассмеялись.
– Я отправляюсь смотреть телевизор, – сказал он.
– Что там?
– Всякая хренотень.
2 
