26 
— Вы из этих краев? — как бы невзначай поинтересовалась миссис Хиткоут-Килкуун.
— У моего отца была ферма в Кэроу, — ответил коммандант. — Он разводил коз. — Произнося это, коммандант сознавал, что занятие его отца не слишком престижно. С другой стороны, он знал, что быть землевладельцем значило в глазах англичанина очень многое. Миссис Хиткоут-Килкуун вздохнула.
— Я так люблю здешние пейзажи, — проговорила она. — Это одна из причин, почему мы приехали в Зулулэнд. Знаете, мой муж вышел после войны в отставку, и мы уехали в Умтали, и нам там очень нравилось, но климат стал как-то плохо сказываться на нем, и мы переехали сюда. Мы выбрали Пьембург, потому что нам обоим очень нравится здешняя атмосфера. Она так напоминает это великолепное fin de siecle[17], вы не находите?
Коммандант, который не знал, что означает fin de siecle, ответил, что ему Пьембург нравится тем, что все в нем дышит добрым старым временем.
— Вы совершенно правы, — согласилась миссис Хиткоут-Килкуун. — Муж и я, мы настоящие ностальгиоманы. Если бы только можно было повернуть часы назад! Какая прежде была во всем элегантность, ка кое очарование, какое изящество! Те времена невозможно и вспоминать без грусти. — Она вздохнула, и коммандант, ощутив, что впервые в жизни встретил действительно родственную душу, вздохнул с ней вместе. Какое-то время спустя бармен доложил, что бензин в «роллс-ройс» залит, и коммандант встал, чтобы попрощаться.
— Не буду вас задерживать, — вежливо произнес он.
— Большое спасибо вам за помощь, — ответила миссис Хиткоут-Килкуун и протянула руку в перчатке. Коммандант взял эту руку и, повинуясь внезапному импульсу, пришедшему, должно быть, с сорок девятой страницы «Похожего на всех», прижал ее к губам.
— Ваш слуга, — пробормотал он.
Прежде чем миссис Хиткоут-Килкуун успела что-либо сказать, он повернулся и ушел и несколько минут спустя уже ехал по направлению к Пьембургу, испытывая какое-то странное приподнятое настроение. Вечером того же дня он взял в библиотеке книгу «Берри и компания» и отправился домой в предвкушении вдохновения, которое, несомненно, ждало его в обществе героев Йейтса.
— Где ты была? — спросил жену полковник Хиткоут-Килкуун, когда та вернулась домой.
— Ты не поверишь, но я познакомилась с настоящим дикарем. Не с тем, кто уже пообтерся и прилизан, а с самым настоящим. Редкостный экземпляр, как будто только что сошел с Ноева ковчега. Ты не поверишь, но он поцеловал мне руку, когда мы прощались.
— Какая мерзость! — ответил полковник и отправился в сад посмотреть на свои азалии. Он испытывал искреннее и глубокое отвращение к белым муравьям, толстощеким неграм и к африканерам. В гостиной остался майор Блоксхэм, погруженный в чтение какого-то журнала.
— Полагаю, не все же они скоты, — изящно ответил он, когда миссис Хиткоут-Килкуун рассказала ему о комманданте. — Хотя лично я за всю свою жизнь не встретил ни одного, который не был бы скотом. Я знавал одного такого в Кении, его звали Бота. Он никогда не умывался. А ваш знакомый умывается?
Миссис Хиткоут-Килкуун фыркнула и пошла наверх, чтобы немного отдохнуть перед ужином. И там, лежа в тишине наступающего вечера и прислушиваясь к слабому жужжанию брызговика, поливавшего лужайку перед домом, она почувствовала смутную жалость к той жизни, которую она когда-то вела. Жалость, причины и суть которой она бы не смогла выразить словами. Она родилась в Кройдоне, жила в благополучном районе Селсдон-роуд. Через службу, набиравшую женщин для работы вспомогательным персоналом в частях английских военно-воздушных сил, она попала в Найроби, а там полученное в родительском доме умение ориентироваться в социальной обстановке, да и неплохое происхождение помогли ей найти мужа с деньгами и оставить службу. С тех беззаботных дней она и осела на «черном континенте», постепенно вместе с империей перемещаясь все дальше на юг и по мере этих перемещений обретая ту утонченную претенциозность, которая так восхитила комманданта Ван Хеердена. Сейчас она чувствовала себя усталой. Жеманное притворство и искусственность, совершенно необходимые для светской жизни в Найроби, в Пьембурге не находили себе применения. По сравнению со столицей Кении, вся атмосфера здесь была сугубо мещанской. Одеваясь к ужину, миссис Хиткоут-Килкуун все еще испытывала уныние и подавленность.
Какой смысл продолжать притворяться, будто мы не те, кто мы есть на самом деле, если никого даже не интересует, кем мы притворяемся? Грустно спросила она. Полковник Хиткоут-Килкуун неодобрительно посмотрел на жену.
26 
