8 
Блестящий черный «ламборджини» плыл по трассе, изящно огибая повороты и объезжая встречающиеся впереди машины. Эмили ездила быстро и уверенно. Она интуитивно чувствовала, где нужно сбавить скорость, а где, наоборот, поддать газу. Руби Беллоуз, который всегда говорил, что «женщина за рулем – это настоящий смерч», обожал ездить с Эмили. «Ты – исключение из правил», – торжественно заявлял он ей, когда она садилась за руль. Эмили лишь небрежно пожимала плечами. Ей нравились комплименты по поводу ее вождения, но она терпеть не могла, когда мужчины с презрением отзывались о «женщинах за рулем».
Эмили чихнула. В носу неимоверно свербело, а глаза уже начали слезиться. Она недовольно покосилась на «домик», где сидел котенок. Проклятая аллергия! И как только Эмили могла забыть таблетки? Хорошо хоть, это не мешает ей вести машину… Во всяком случае, пока…
Водить Эмили научил ее второй муж – Ричард Зорски. Он, правда, был страшно неуверенным водителем. Ричард всегда беспокоился о своем здоровье и физическом благополучии, что сказывалось абсолютно на всем.
Эмили улыбнулась, вспоминая, как Ричард каждое утро наливал себе стакан морковного сока и аккуратно выкладывал около стаканчика две витаминки. Все-таки Ричард, мир его праху, был страшным занудой… Глядя на него, Эмили часто задавалась вопросом: как она умудрилась выйти за него замуж? А объяснение было простым. После расставания с Джейком у Эмили был лишь один критерий выбора мужчины: ее избранник должен быть полной противоположностью первому мужу.
Ричард был именно таким – у них с Джейком не было ничего общего. Джейк был весельчаком и душой компании, человеком с прекрасным чувством юмора, а Ричард – слишком серьезным и скучным, чтобы привлечь к себе кого-нибудь. Этого и хотела Эмили – мужчину, который никого бы не привлекал к себе и смотрел только на нее. Правда, Ричард смотрел на нее лишь первое время после женитьбы. Его слишком занимало его собственное здоровье, и вскоре он уже не видел ни Эмили, ни их маленькой дочери Джун. Он лишь изредка общался с дочкой и время от времени спрашивал у ее матери, как продвигается новый детектив.
К тому времени Эмили уже встала на ноги. Она познакомилась с Руби Беллоузом, который предложил ей работать на издательство «Шанс». Эмили поняла, что такой «шанс» ей не представится больше никогда, и согласилась, несмотря на то, что большую часть ее времени занимала непоседа Джун.
Эмили с содроганием вспоминала о том, как она писала романы в перерывах между сменой памперсов, кормлением и прогулкой. Джун постоянно визжала и мешала матери работать. Иногда Эмили ненавидела дочь до такой степени, что готова была ее убить… Правда, это желание быстро улетучивалось, когда Джун засыпала с улыбкой на губах. Но, увы, она скоро просыпалась и вновь начинала чего-то настойчиво требовать от Эмили, изъясняясь на своем непонятном языке…
Эмили жутко бесил муж, который совершенно не реагировал на детские крики. Она завидовала семьям, в которых муж уделяет столько же внимания ребенку, сколько жена. Но в их семье все было по-другому. Самым страшным Эмили казалось то, что она не чувствовала в себе особенной любви к Джун. Дочь была для нее всего лишь обязанностью. Причем обязанностью, которую Эмили выполняла без малейшего желания… Она часто слышала, как другие матери обсуждают своих детей. В их голосе было столько любви и тепла… Сама Эмили не могла этим похвастаться. Она редко говорила с друзьями о дочери, предпочитая общаться на более интересные темы.
Когда Джун подросла, с ней стало немного проще. Отпала надобность менять памперсы, купать, качать на руках и петь колыбельные, которые Эмили терпеть не могла. С Джун можно было поговорить на сравнительно интересные темы. Но главное – этим Эмили буквально упивалась – девочка стала самостоятельной…
Эмили с головой окунулась в работу, наняла миссис Пулхаус, чтобы та занималась домом, а Джун оказалась предоставлена самой себе. Когда девочке исполнилось шестнадцать, она выпорхнула из родительского дома, как птица из гнезда. Эмили даже не успела опомниться, как Джун сообщила ей о том, что переезжает к подруге, которая живет в одиночестве, собрала вещи и уехала, чмокнув мать в щеку. Эмили осталось только смириться с тем, что ее дочь так рано выросла. Впрочем, не этого ли она хотела?
Эмили пригляделась к дороге. А вот и знакомый поворот. Дальше начинается лес, что находится неподалеку от Уилдберри. Сердце ее дрогнуло. Когда-то в этом лесу они с Джейком гуляли и собирали ягоды. Она перепачкалась ежевикой, а Джейк помог ей выбраться из колючего кустарника, прижал к себе и прошептал: «Ты – моя дикая ягода»… Странно, что Эмили до сих пор помнит об этом. Ведь прошло почти семнадцать лет… Но еще более странно, что ее сердце сжимается и вздрагивает от этого воспоминания. Ты – моя дикая ягода… Боже, как больно и сладко… Эмили захотелось зажмурить глаза, как тогда, в юности, но она вспомнила, что сидит за рулем машины.
8 
