113 
Легионеры шагали по восемь в ряд, в соответствии с размещением по палаткам. Восходящее солнце посверкивало на кольчугах, отполированных для несостоявшегося парада. Шли с непокрытыми головами, все при мечах и кинжалах, в правой руке — метательное копье, а на левом плече — Т- или Y-образная палка с повешенным на нее мешком и щитом, обтянутым шкурой. Над всем этим торчал шлем. В своем мешке каждый солдат нес пятидневный запас пшеницы, нут (или другие бобовые) и бекон. А еще бронзовую фляжку с маслом, бронзовую же миску и чашку. А еще бритву, запасную тунику, шейные платки и белье. Багаж рядового на марше, кроме того, составляли: гребень из крашеного конского волоса для шлема, короткий сагум из водонепроницаемой промасленной лигурийской шерсти, носки и меховые сапожные стельки для холодной поры. Шерстяные штаны и одеяло, плоская корзина для переноски земли. И еще что-нибудь жизненно важное — например, талисман или локон любимой. Некоторые общие вещи восьмерки были поделены. Кто-то нес кремень и огниво, кто-то соль, кто-то закваску для теста, или трут, или лампу, или баклажку с маслом для этой лампы, или пучок сухих прутьев. Небольшая кирка или лопата, а также пара кольев для ограждения лагеря были привязаны к стержню рамы, поддерживающей вьюк на спине.
Рядом с восьмеркой семенил мул, обремененный маленькой мельничной для помола зерна, небольшой глиняной печью для выпечки хлеба, бронзовыми поварскими котлами, парой запасных копий, бурдюками с водой и сложенной кожаной палаткой при всех ее оттяжках и кольях. Каждого мула сопровождали двое нестроевых солдат из обслуги, в чьи обязанности входило бесперебойно снабжать восьмерку водой. Поскольку обозы на срочные марши не снаряжались, за каждой центурией следовала повозка, влекомая шестью мулами. В ней находились различные инструменты, гвозди, некоторое количество обиходных вещей, бочки с водой, большой жернов, провиант и палатка центуриона с его личным имуществом. Центурион был единственным человеком в центурии, который шел налегке.
В полном составе легион включал в себя четыре тысячи восемьсот рядовых легионеров, шестьдесят центурионов, триста артиллеристов, сто инженеров с механиками и тысячу шестьсот нестроевых солдат. В центре колонны громыхали тридцать единиц артиллерии: десять баллист и двадцать разнокалиберных катапульт. Рядом тряслись повозки с боеприпасами и запасными узлами для ремонта выходящих из строя машин. Артиллеристы любовно и непрестанно следили за своей техникой, проверяя ее состояние и смазывая трущиеся поверхности маслом. Они хорошо знали дело, и их боевые успехи зависели не от случая, а основывались на скрупулезных расчетах. Снаряды летели по строго рассчитанным траекториям. Камни баллист разбивали в щепы неприятельские тараны и осадные башни, а стрелы катапульт с удивительной точностью поражали людей.
«А они хорошо выглядят», — подумал Цезарь, придержав лошадь и пропуская колонну мимо себя.
— Дайте мне сорок миль в день — и вас ждет двухдневный отдых в Никее! — крикнул он, широко улыбаясь. — Будете делать по тридцать миль в день — и до конца этой войны будете чистить выгребные ямы! От Плаценции до Никеи двести миль, а я должен быть там через пять дней! Еда, что вы пакуете, это все, что у вас будет! Парни на другой стороне Альп нуждаются в нас, и мы идем, чтобы быть там прежде, чем эти cunni галлы узнают, что мы ушли отсюда! Поэтому разомните ноги, парни, и покажите Цезарю, из чего вы сделаны!
Карта 5. Маршрут Цезаря и пятнадцатого легиона от Плаценции к Агединку с мартовских нон по апрельские иды.
И они показали. Никакие сигамбры теперь не могли их смутить. Дорога, проложенная Марком Эмилием Скавром между Дертоной и Генуей по берегу Тусканского моря, являлась настоящим шедевром среди инженерных сооружений подобного рода и текла между гор без заметных подъемов и спусков, пересекая ущелья по виадукам. Дорога от Генуи до Никеи была уже не так хороша, однако именно по ней без особых помех провел некогда тридцатитысячную армию Гай Марий. Когда ритм движения установился, Цезарь получил свои сорок миль в один переход, несмотря на короткие зимние дни. Подошвы солдат давно огрубели от непрестанной муштры, а тяжелая ноша стала привычной. Кроме того, пятнадцатый легион сознавал, что его послужной список не блещет успехами, и, однажды осрамившись, теперь вознамерился сделать все, чтобы об этом больше не вспоминали.
113 
