ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Музыкальный приворот. Книга 1

Книга противоречивая. Почти вся книга написана, прям кровь из глаз. Многое пропускала. Больше половины можно смело... >>>>>

Цыганский барон

Немного затянуто, но впечатления после прочтения очень приятные )) >>>>>

Алая роза Анжу

Зря потраченное время. Изложение исторического тексто. Не мое. >>>>>

Бабки царя Соломона

Имена созвучные Макар, Захар, Макаровна... Напрягает А так ничего, для отдыха души >>>>>

Заблудший ангел

Однозначно, советую читать!!!! Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... >>>>>




  188  

— Это делается в горах и только в эти дни года. Мед, яйца и сметана, снятая с молока двухлетних овец. Все взбито в бочонке, помещенном в еще больший бочонок, наполненный соленым снегом. А после галопом доставлено в Рим. Я называю этот десерт амброзией с горы Фисцелл.

Но видимо, обсуждение достоинств внучатого племянника Цезаря оставило во рту гостя горечь. Он не стал пробовать амброзию с горы Фисцелл. И даже Марция ничего не смогла с ним поделать.

Вскоре обе женщины удалились. Все удовольствие, полученное Катоном от пребывания в притоне эпикурейцев, немедленно испарилось. Он почувствовал тошноту и был вынужден отправиться на поиски отхожего места. Там его вырвало. Как могут люди так жить? Боги, даже уборная у Филиппа обустроена более чем роскошно! Хотя, признаться, неплохо позволить себе помыть руки и прополоскать рот струей холодной воды.

Он возвращался в столовую по колоннаде.

— Марк Катон!

Он остановился, заглянул в открытую дверь и увидел ее.

— Зайди ко мне на минутку.

Это было запрещено всеми нормами поведения в Риме. Но Катон все же вошел.

— Я только хотела сказать тебе, что мне очень понравилось твое общество, — сказала Марция, разглядывая его губы.

«О, это нестерпимо! Несносно! Смотри мне в глаза, Марция, не смотри на мой рот! Или я не сдержусь. Не продлевай эту пытку!»

Через миг, непонятно каким образом, она оказалась в его объятиях, а их губы слились в поцелуе, более чувственном, чем те поцелуи, что он знал прежде. Но это ни о чем не свидетельствовало, разве что указывало на крайнюю степень его добровольного воздержания. Ранее Катон целовал только двух женщин — Эмилию Лепиду и Аттилию. Правда, Аттилию довольно редко и никогда — с удовольствием. А сейчас пара мягких, но сильных губ вызвала в нем дрожь томления. Марция прильнула к нему, застонала, овладела его языком, прижала его руку к своей груди.

Задыхаясь, Катон оторвался от Марции и убежал.

Он шел в таком смятении, что долго не мог разобраться, какая дверь на узкой улочке Палатина ведет в его дом. Пустой желудок сводило, обжигающий поцелуй не выходил из ума, Думать о чем-то другом он не мог.

Афенодор Кордилион и Статилл ждали в атрии, сгорая от любопытства. Им поскорей хотелось узнать, как все устроено в доме Филиппа, какие яства там подают и о чем говорят.

— Уйдите! — крикнул Катон, пробегая в свой кабинет. Он ходил по скудно обставленной комнатке до утра, так и не прикоснувшись к вину. Он не хотел ни к кому испытывать тяги. Он не хотел любви. Любовь — это ловушка, пытка, ужасная катастрофа, бесконечно длящийся крах. Эмилию Лепиду он любил годы — и что получилось? Она предпочла ему Метелла Сципиона, гладкого и раскормленного индюка. Но чувство к Эмилии Лепиде было ничем в сравнении с его чувством к брату. О Цепион, ты умер один, так меня и не дождавшись! Один, без дружеского участия, без поддержки, без крепкой руки, сжимающей твою руку. Страдания от потери Цепиона, страшная духовная мука, слезы, вечное одиночество… даже теперь, спустя одиннадцать лет. Всепоглощающая любовь — это предательство по отношению к интеллекту, самоконтролю, стойкости, бескорыстию. Любовь — это горе, какого ему сейчас просто не вынести. Ведь ему уже тридцать семь, а не двадцать семь и не двадцать.

И все же, как только солнце поднялось достаточно высоко, Катон надел самую свежую тогу и возвратился в дом Луция Марция Филиппа, чтобы просить руки его дочери. Надеясь в душе, что Филипп скажет «нет».

Филипп сказал «да».

— Этим я убиваю двух зайцев, — без всякого стыда проговорил он, весело встряхивая руку Катона. — Я муж племянницы Цезаря и опекун его внучатого племянника, а теперь тесть Катона. Ну и дела! Это просто великолепно!

Свадьба была тоже великолепная, но радость события терзала Катона. Он ее не заслуживал и чувствовал, что поступает неправильно. Нехорошо погружаться в личное с головой. В первую брачную ночь он понял, что дочь Филиппа — девственница. Это его удивило и заставило призадуматься. Откуда тогда в ней эта сила и страсть, эта опытность? Ничего не зная о женщинах, он не имел понятия, сколько всего давали девушкам разговоры подруг, эротические фрески, статуи, звуки, доносящиеся из-за закрытых дверей, и россказни старших братьев. Он был бессилен против ее ухищрений, сила его чувства к ней совершенно подавляла его. Марцией его одарила Венера, но сам он имел закалку железных когтей Дита, бога подземного царства.

  188