237 
— Хорошая мысль. Корфиний он все равно не удержит, и его люди перейдут к Цезарю, а они нужны нам. У Агенобарба два полных легиона плюс еще пятнадцать когорт. — Он призадумался. — А как шестой и пятнадцатый?
— Превосходно. Благодаря тебе, полагаю, поскольку они узнали, что ты на моей стороне.
— Значит, и я пригодился на что-то.
Лабиен встал и прошел к окну, в которое задувал злой северный ветер. Да, окрестности Ларина так и не оправились после того, что с ними содеяли Гай Верес и Публий Цетег. Клевреты Суллы вырубили тут все деревья. В результате корневая система больше не сдерживала верхний слой почвы, и то, что было плодородной, покрытой зеленью землей, стало пылью, над которой летала саранча.
— Ты фрахтуешь в Брундизий корабли? — спросил Лабиен, не обращая внимания на струящийся от окна холод.
— Да, разумеется. Но мне нужны деньги. Многие капитаны отказываются отплывать без задатка. В другой ситуации они поверили бы распискам. Вот, кстати, в чем разница между обычной и гражданской войной.
— Возьми деньги в Капуе. Из казны.
— Придется, — рассеянно буркнул Помпей. И через миг вскинулся в кресле. — Юпитер!
Лабиен обернулся.
— Что?
— Лабиен, я не уверен, что казна сейчас в Капуе! Юпитер! Геркулес! Минерва! Юнона! Марс! Я не видел по дороге в Кампанию никаких повозок со специальной охраной! — Помпей с искаженным лицом вонзил ногти в виски, зажмурил глаза. — О боги, я не могу в это поверить! Неужели Марцелл и Крус бежали из Рима, не прихватив с собой содержимое наших хранилищ? Они ведь народные избранники, консулы! Они должны были позаботиться о деньгах!
У Лабиена посерело лицо, но он сдержался.
— Ты хочешь сказать, что мы пустились во всю эту авантюру без каких либо фондов?
— Я не виноват! — завопил Помпей, судорожно ероша свою шевелюру. — Неужели я обо всем должен думать? Неужели эти mentulae не могут взять хоть что-нибудь на себя? Они месяцами кудахтали, спорили и вопили, они задурили мне голову, прокричали все уши. Критиковали, придирались, ехидничали! Сенат думает то, Сенат думает се!
— Тогда, — сказал Лабиен, понимая, что брань ничему не поможет, — нам следует срочно послать в Капую решительного человека с наказом для консулов немедленно выехать в Рим, чтобы вывезти из хранилищ все деньги. Иначе Цезарь оплатит свое предприятие из государственного кошелька.
— Да, да! — крикнул, вскакивая, Помпей. — Я немедленно сделаю это! Я знаю, кого послать. Гая Кассия! Плебейский трибун, отличившийся в Сирии, сумеет найти убедительные слова!
И он убежал, оставив Лабиена с тяжелым сердцем взирать на суровый ландшафт. «Да, Помпей изменился. Он — кукла, причем потерявшая половину набивки. Он стареет. Ему вот-вот стукнет пятьдесят семь. Но кое в чем он прав. Его окружение и впрямь достойно презрения. Одни политики-теоретики. Катон, Марцеллы, Лентул Крус, Метелл Сципион. В военном искусстве ничего не смыслят, не сумеют отличить свои задницы от мечей. Я сделал неверную ставку, если эти пиявки будут по-прежнему манипулировать Магном. Тогда Цезарь нас съест. Пицен уже пал. К тринадцатому присоединился двенадцатый. Теперь у Цезаря два боевых легиона. Плюс все наши рекруты, какие к нему перешли. О, они знают, кто лучший! Но не знают меня. Я сам переговорю с Квинтом Фабием. Я подскажу ему, как заставить Агенобарба покинуть Корфиний! А деньги… Что деньги? Деньги должны быть и где-нибудь здесь. Несмотря на старания Верреса и Цетега. Как-никак, прошло уже тридцать лет. Что-то осело в святилищах, что-то отложил старый Рабирий… Еще я поговорю с Гаем Кассием. Скажу ему, чтобы он по дороге из Капуи занимал всюду деньги. У храмов, у властей на местах. Нам вскоре будет дорог каждый сестерций!»
Мудрое решение Лабиена впоследствии даст возможность Помпею отплыть. А к тому времени, как Гай Кассий добрался до Капуи (принял его Лентул Крус, ибо старший консул по обыкновению прихворнул), армия Магна уже выступила из Ларина, но отправилась не на север, а на юг. И благополучно дошла до Луцерии. Довольный Метелл Сципион с важным видом отбыл в Брундизий с шестью когортами и с приказом защищать порт до последнего вздоха. Он знал, что Цезарь все еще далеко.
Под пристальным взглядом Лабиена Помпей долго разбирал каракули Лентула Круса.
— Я не верю! — ахнул он, побелев от бессильного гнева. — Наш уважаемый младший консул оторвет свою холеную задницу от кресла и отправится за казной лишь при условии, что я заблокирую весь Пицен и не дам Цезарю двинуться к Риму! Иначе он останется в Капуе, поскольку консулы не должны рисковать! Гай Кассий же, в наказание за проявленную им дерзость, послан в Неаполь, чтобы собрать там флотилию из нескольких кораблей на случай, если консулы и остатки Сената будут вынуждены покинуть Кампанию. А в конце — ты только представь себе, Лабиен! — он заявляет, что я сглупил, не позволив ему сбить гладиаторов Цезаря в замечательный боевой легион! Он убежден, что они с большим рвением сражались бы за Республику и совершили бы множество подвигов, учитывая их всегдашнюю доблесть. Он весьма недоволен, что я велел их распустить.
237 
