очень нудно 
94 
В этой ситуации спокойствие сохраняли немногие — разумеется, Красные Мокасины и две женщины, индианка и она, убийца.
— Господа, — заговорил Красные Мокасины, — я бы не хотел, чтобы вы друг друга перебили. Для нас всех будет лучше остаться в живых, для этого нам нужно сложить оружие.
Продолжая чертыхаться, Франклин неумело пытался расстегнуть пояс с ножнами: именно он, как грузило, тянул его к земле. Кое-как он освободился и выпрямился.
— Сохраняйте спокойствие, мистер Франклин, — попросил его Красные Мокасины.
— Елизавета! — Царь Петр, пренебрегая осторожностью, отшвырнул пистолет и шпагу и бросился навстречу прибывшим, с их стороны ему навстречу спешила юная миловидная брюнетка. Они обнялись, царь подхватил ее и закружил. — Господи, дочь моя! — выкрикнул Петр. — Елизавета! Ты мне дороже всех царств на свете!
Девушка одновременно и плакала, и смеялась, опустив голову ему на плечо.
Сцена встречи отца и дочери немного умиротворила Франклина, он повернулся к француженке и хрипло спросил:
— Кто вы такая?
— Вы правильно заметили — убийца Ньютона. Адриана де Морней де Моншеврой.
— Признаетесь в убийстве…
— Была война. — Она нахмурилась, так хмурятся дети, когда задают вопрос, ответ на который они боятся не понять. — Вы же знаете, он убивал меня, моих друзей, моего сына… — Француженка замолчала на полуслове. — Я сожалела потом, когда узнала, кого я убила… Но разве я могу перед ним извиниться? Я знаю вас, господин Франклин. А скольких вы убили тогда в Венеции, применив воздушные шары с бомбами и воздушных змеев?
Франклин слушал ее и удивлялся: голос ее звучал сдавленно, словно у нее вместо человеческого горла было железное, словно она никогда не знала ни раскаяния, ни угрызений совести.
Но все дело было в том, что она плакала.
И это вызвало у Бена какое-то странное, неопределенное чувство. Отвращение? Или особый вид злости?
Он не знал, как себя вести, и отвернулся.
* * *
Красные Мокасины наблюдал за приближавшимся к нему Тагом, пытаясь понять, что у того на уме. Решил, что он скажет: «Как я рад тебя видеть».
Красные Мокасины сразу заметил, что Таг искал его глазами, а потом пытался прочитать его мысли так, как белые читают книги.
— Красные Мокасины… — не то сказал, не то спросил подошедший Таг.
Он сделал еще несколько шагов и вздрогнул, но не отступил.
— Это я, — чуть слышно произнес Красные Мокасины. — Я, а не дух, натянувший на себя мою кожу. Я никогда не причиню тебе вреда, Таг.
— Ты должен простить меня. Но то, что я видел…
— Они пытались убить меня, Таг. Они приняли меня за того, кем я не был.
— Детишки пытались убить тебя? И молодые девчонки?
— Нет. Но в тот момент я обезумел, Таг. Безумие прошло. И я стал самим собой. Помнишь ту ночь в Алжире, когда ты повел меня к женщинам?
— Помню. Ты и в ту ночь вел себя странно.
— Помнишь, как ты спас меня в Венеции?
— А ты нас всех спас там… ну… на том месте, где когда-то был Лондон. Но… — Таг замолчал. — Это правда, ты?
— Да.
— Я сделал все, о чем ты меня просил.
— Я знаю. Спасибо. Ты пожмешь мне руку?
Таг мгновение колебался, затем протянул руку:
— Кричащий Камень попытается тебя убить, когда узнает, что ты здесь.
— Это естественно, и я его в этом не виню. Хотя лучше бы ему этого не делать. Я поговорю с ним потом. И ты мне потом расскажешь, как вы сюда добирались.
— И она с тобой? — Таг кивнул в сторону Горе. — Рад, что она все выдержала.
Горе поймала его взгляд и подарила Тагу одну из своих редких улыбок. В ответ бывший пират широко разулыбался.
Красные Мокасины посмотрел на Франклина, тот, казалось, о чем-то глубоко задумался и не замечал окружающих.
— Ну что, мистер Франклин, пора ехать в город? — обратился к нему Красные Мокасины. — Мы везем очень важные сведения, и нужно еще так много сделать, а времени почти не осталось.
Франклин посмотрел на него, затем перевел взгляд на Адриану, лицо его при этом оставалось отрешенным.
— Конечно, — сказал он, — поедем.
Они после долгой дороги, давая лошадям отдохнуть, ехали шагом, Горе, как всегда, держалась рядом с Красными Мокасинами.
— Кажется, Таг тебя больше не боится, — сказала она.
— Боится, я это вижу. Он не доверяет мне, и, может быть, правильно делает. Я сам себе не доверяю.
94 
