40 
Как он мог так вляпаться? Как мог позволить себе войти в это сомнительное предприятие, от которого за версту попахивало тухлятиной?
Ну да. В его жизни была не лучшая полоса. Но стоила ли вся эта игра того, что случилось далее?
Неужели эта девушка, совершенно искренне поверившая в его чувства, полюбившая его, заслуживает того, что он для нее приготовил?
Нет, нельзя. Нельзя продолжать рушить ее жизнь.
Сначала он думал: это просто игра. Игра, где нет проигравших. Она показалась ему избалованной стервой, привыкшей получать все по первому требованию.
Как же он ошибся!
Или просто хотел поверить в то, что ему пытались представить?
И теперь, вспоминая, как самоотверженно, рискуя собственной жизнью, она пыталась помочь ему освободиться, Уоррен чувствовал себя не просто подлецом. Он ощущал себя мерзавцем, даже не человеком. Потому что нормальный человек просто не способен на подобное.
– Уходи, Трейси, прошу тебя… – Он с тоской в глазах смотрел на нее. – И не спрашивай меня ни о чем.
– Даже не надейся на это! – Девушка уселась обратно на стул.
Уоррен вздохнул. Похоже, что у него не осталось выбора. Он должен все ей рассказать. И, возможно, это единственное правильное решение, которое он принял в своей никчемной жизни.
– Я не тот человек, который нужен тебе, – начал он, иногда останавливаясь, так как боль в ноге мешала сосредоточиться и продолжить.
– Как ты можешь так говорить?! Ты же совсем не знаешь, кто мне нужен? – в отчаянии спросила Трейси.
Она вскочила со стула и вновь подошла к окну. Ей казалось, что все происходящее – просто какой-то дурной сон. И, проснувшись, она обязательно вернется в реальность, туда, где ей снова будет хорошо с Уорреном.
– Трейси, послушай… – Уоррен попытался повернуть голову, чтобы посмотреть на девушку.
– Я не хочу ничего слушать, – сердито ответила она. – Это у тебя посттравматическая депрессия. Через некоторое время все пройдет, и мы спокойно поговорим.
– Ты ничего не понимаешь! – произнес с досадой Уоррен. – Я не люблю тебя! Никогда не любил!
Она отошла от окна. Как-то боком приблизилась к стене, так чтобы одновременно и видеть его, и в то же время находиться подальше. Ее взгляд выражал растерянность.
Уоррену стало жаль ее. Но он ничего не мог поделать.
– Что ты такое говоришь? – пробормотала Трейси. – Ты шутишь?
– Нет… – Он видел, как ей больно слышать его слова, и в душе проклинал себя за то, что довел ситуацию до подобного завершения.
– Но… – пролепетала она, – как же так? Ведь ты же… мы же…
Слезы закапали из ее глаз. Предательские слезы… Трейси не могла справиться с эмоциями и стояла перед Уорреном, смахивая соленые капли, стекающие по щекам.
Уоррен поежился. Никогда он не мог подумать, что окажется в таком положении. Да, обычно он не отличался особенным благородством. Но сегодня особенно явственно ощутил себя подлецом.
Зачем он вообще ввязался во все это? Ну да, нужны были деньги. Иначе грозила расправа. Но все-таки…
Думал, что с него не убудет, если он прищучит избалованную девицу, привыкшую все получать по первому требованию.
Но в последнее время Уоррен чувствовал себя не в своей тарелке. Трейси вдруг стала небезразлична ему, и это пугало его, так как выбивало почву из-под ног.
Почему так получилось? Как смогла эта девушка перевернуть все с ног на голову, заставить его задуматься о жизненных ценностях?
Ведь он не любил ее, совсем нет. Просто… просто чувствовал к ней какую-то симпатию. Словно она вдруг из постороннего человека стала другом.
Другом, который сегодня доказал свою самоотверженность по отношению к нему.
Раскаяние затопило его. Казалось, своим сегодняшним поступком Трейси неосознанно показала Уоррену, насколько он лицемерен и лжив, усилила его внутреннее ощущение дискомфорта, неправильности собственных действий.
– Мы никогда не были вместе… – Уоррен с грустью посмотрел на девушку, все еще стоявшую у стены. – Это была всего лишь игра…
– Нет! Неправда! – воскликнула она, закрывая лицо руками, не желая видеть Уоррена, смотревшего на нее с такой искренностью, что становилось понятно: он не врет.
– Трейси, прости меня, если сможешь, – пробормотал он, не очень-то надеясь на ее прощение.
Девушка медленно отняла руки от лица, взглянула на него своими красивыми миндалевидными глазами, выражающими такую боль, что у Уоррена сжалось сердце.
– Почему? – спросила она. – Почему ты так поступил со мной?
40 
