очень нудно 
37 
— Ты говорил ей, что любишь ее?
Итан кивнул.
— Я действительно любил ее, Эбигейл. Ты должна понять…
— Ха-ха, я все прекрасно понимаю. Ванесса любила тебя, а ты покинул ее, когда она стала… неудобной для тебя. Бедняжка так надеялась, что ты выполнишь свои обещания. — Итан открыл было рот, чтобы возразить, но она опередила его: — Не пытайся это отрицать. Я сама видела, как ты разорвал в клочки ее последнее письмо, даже не потрудившись прочесть!
— Итак, — сказал он очень спокойно, точно подводя некий итог, — ты думаешь, что я обвел Ванессу вокруг пальца, а потом бросил ее. А когда мы встретились с тобой в Таиланде, ты решила сделать то же самое со мной?
— Я думала, тебе пойдет на пользу испытать нечто подобное и на собственной шкуре.
— Месть, — покачал он головой. — Жестокая месть.
— Однако с тебя все как с гуся вода.
— Ты так думаешь? — бросил он.
— Не похоже, чтобы ты сел в машину и попытался проломить ограждение моста.
— Ты и вправду уверена, что Ванесса сделала это? — Он недоверчиво поднял брови. — Я понимаю, как ты любила свою сводную сестру, но… — Тут он сделал паузу. — В тринадцать лет ты едва ли могла понять, какими поверхностными по отношению ко мне были ее чувства.
На какой-то миг гнев лишил ее дара речи. Но едва он снова начал говорить, как она тут же оборвала его, задыхаясь от возмущения:
— Ее чувства были поверхностными? Как ты можешь говорить так о Ванессе?
— Неверное, потому, что это правда.
— Это ложь! Ты виновен в ее смерти! — закричала Эбигейл. — Думаешь, раз она мертва, тебе позволено чернить ее имя и болтать о ней такое…
— Боже мой, Эбби, да ведь ты была в то время ребенком! Что ты могла знать о настоящих, сильных чувствах? Ведь на самом-то деле ты и понятия не имела, что происходит…
— Я отлично понимала, что происходит, но думала, будто ты в действительности о ней заботишься! Мы обе заблуждались на этот счет — Ванесса и я.
— А что она тебе говорила? — поинтересовался Итан. Он выглядел слегка ошарашенным. — Ведь ты должна была понимать, что еще слишком юна, чтобы быть ее наперсницей.
— Ванесса так не думала.
Ее заявление обескуражило Итана, заметила Эбигейл. Он-то полагал, что никто не знает об их отношениях с Ванессой. — Пусть мне было не так уж много лет, но она доверяла мне. И кому еще она могла довериться?
— Значит, она передала тебе свою версию событий, и ты приняла это за чистую монету?
— Не хочешь ли ты сказать, что Ванесса лгала? — Несмотря на все попытки сдерживаться, голос ее звучал гневно и с вызовом, а щеки пылали. — Ну, конечно, она уже не сумеет защитить себя, а потому ты можешь рассказывать все, что заблагорассудится.
— Я не пытаюсь бросить тень на ее имя, только…
— Да тебе это и не удастся! — заявила Эбигейл решительно. — Она была самой обаятельной, великодушной, доверчивой из всех, кого я знала. А то, что ты сделал с ней, было подло…
Протестующим движением руки Итан прервал ее.
— Мне нечем гордиться, но, поверь, не я был причиной…
— А почему я должна тебе верить — ведь ты лжец!
— Но на каком основании, — вставил он, — ты бросаешь мне в лицо такие страшные обвинения?!
— Я была там! — Она наклонилась через стол, как бы подчеркивая сказанное. — Помнишь? Я была не таким уж несмышленышем, чтобы не знать, что вы с Ванессой были любовниками.
Его дыхание участилось.
— Так она говорила тебе это? Тебе, тринадцатилетней девочке?!
— Ей не нужно было ничего говорить — я бы и сама догадалась. Однажды я даже видела вас… — Вспомнив это, Эбигейл остановилась, залившись румянцем.
— Видела меня? Видела… нас? — Его глаза помрачнели.
— В дюнах, на берегу, — пробормотала она. — Я за вами не шпионила, но ведь вы были не очень осмотрительны, не так ли?
Последовала долгая пауза. Он не сводил глаз с лица Эбигейл, но взгляд его изменился. Итан смотрел исподлобья, и она заметила, с каким трудом ему удается сохранять спокойствие.
— Да, — выдохнул Итан наконец. — Не всегда. И ты права, некоторое время мы действительно были… близки.
Время это было недолгим — всего одно лето. Но оно совершенно изменило ее жизнь, а бедную Ванессу заставило покончить с собой. Хотя Итан едва ли был очень опечален. Он ушел, не оглянувшись, в то время как всех остальных ее гибель потрясла. Даже Мел, всегда такой сдержанный и невозмутимый, был убит горем на похоронах своей молодой жены. Его обычно прямые плечи поникли, а щеки ввалились, впервые обнаружив его подлинный возраст.
37 
