110 
Джафримель поднял глаза, отбросил волосы и прищелкнул пальцами.
- Будешь мне верить?
Три простых слова.
Я взвесила в руке нож. Его близнец вибрировал у меня на бедре, словно сликборд, готовый тебя сбросить.
«Не знаю. Не знаю, хочу ли я этого».
- Не знаю, смогу ли я.
Его плечи поникли. Желудок мой ухнул куда-то вниз, будто я опять оказалась в свободном падении. В ушах ревел ветер, снова вернулось желание оставить всю борьбу и все стремления позади. Джафримель выглядел так, словно получил удар, и это отдалось болью во всех истерзанных уголках моего сознания.
Ну почему я вечно оказываюсь идиоткой рядом с ним? Когда становится совершенно ясно, что верить ему нельзя, он непременно вытворяет что-нибудь подобное. Например, отдает оружие.
Слова вырвались сами собой:
- Но можно попробовать.
Мы смотрели друг на друга. Гондола со стоном забирала вверх. Я сжимала рукоять ножа так, что побелели костяшки, а голова вдруг заполнилась свистом ветра над Парадизом, как в тот миг, когда я готовилась распластаться на стремительно приближавшейся крыше. Я почти уступила.
Опять.
- Спасибо, - промолвил Джафримель, резко кивнув тронутой серебром головой.
Невозмутимо, как будто и не передавал мне оружия, способного его убить.
Знак на плече полыхнул пламенем, аура Джафримеля окружила мою, тонкие, как паутинки, энергетические нити стягивали и скрепляли края разрывов, заботливо устраняя повреждения моих защитных линий. Делал ли он это сознательно?
Впрочем, какая разница.
Я пыталась придумать, что еще сказать. Какой-нибудь вопрос, неважно какой, лишь бы Джафримель оставался здесь и разговаривал со мной.
- Что с тобой случилось? В аду.
Его плечо поднялось и опустилось. Пропади они пропадом, эти демоны с их привычкой пожимать плечами.
- Ничего особенного.
Как отмахнулся.
Я ощутила острый укол раздражения, тут же исчезнувшего.
- Кончай, Джаф. Твои волосы…
- Тебе не нравится?
Он склонил голову набок, подставив свету свою шевелюру.
«Проклятье».
- Не в этом дело. Я спрашиваю, что случилось.
«Опять не желаешь мне ничего рассказывать? Особенно сейчас. Хочешь, чтобы я верила тебе на слово. Хочешь, чтобы все оставалось под твоим полным контролем».
Звучало вроде бы убедительно, только вес ножа в моей руке говорил о другом.
- Расскажи, почему ты чуть не разбилась, убегая от меня.
Он развел руками - для него это был весьма выразительный жест, и я заметила на ладонях темные тени. Видимо, оставшиеся после соприкосновения с ножом.
Самолет качнулся, выравнивая ход на новой высоте, отчего всколыхнулся край его плаща.
«А ты действительно хочешь знать?»
- Ну как я могу передать это словами? Я…
Потому что Ева - это все, что осталось на земле от Дорин, и я верила, что в ней сохранилось нечто человеческое - а в противном случае ничего человеческого не осталось и во мне. Потому что я не могла больше молиться, потому что дьявол украл у меня мое «я», потому что Ева была связана и с Люцифером, и с моей болью. И еще множество причин. На краткое доступное изложение каждой из них мне потребовалось бы полчаса, да и то, если он не будет перебивать. А может быть, пришлось бы искать демонско-мериканский словарь, если такой существует в природе.
- Понимаю. - Он сцепил руки за спиной, расставив ноги. - Есть вещи, которые невозможно растолковать даже самым близким. Попробовать объяснить или оставить все как есть - это на твое усмотрение. - Он повернулся, взметнув свой длинный черный плащ с шелестом, похожим на шорох перьев. - Тебе нужен отдых. Мы прибудем на место быстрее, чем ты думаешь.
- Куда?
- Ну а где Люцифер решится с нами встретиться? Там, где он может проследить за нашим продвижением.
С этими словами он вышел за дверь. Свет, проникший снаружи, резанул меня по глазам, так что я вскрикнула. Руки и ноги у меня дрожали, как у зверя, готового к прыжку.
Я извлекла из футляра первую половину ножа. Было не очень удобно, но я прижалась бедром к откидной койке и сравнила два деревянных изделия. На первый взгляд каждое из них само по себе выглядело завершенным, но потом я сообразила, что их можно приладить, если соединить вывернутыми шипами на крестовинах и повернуть. Части ножа гудели, и я сводила руки так, словно держала два мощнейших, тянущихся один к другому электромагнита.
Пальцами, на почти прозрачных ногтях которых еще оставались следы черного молекулярного лака, я бережно соединила половинки. Дерево засветилось мягким медовым насыщенным светом, гудение усилилось - обе части со щелчком слились воедино.
110 
