Глава 1

Англия, Лондон 1856 год

Матерый убийца, не знающий жалости, долгие десять лет не смел приблизиться к той, что занимала все его мысли. Эдвард Уэйленд снова впустил Хью в жизнь своей дочери при помощи всего одной таинственной записки: «Джейн в смертельной опасности».

Получив два дня назад во Франции послание Уэйленда, Хью читал и перечитывал короткую фразу, в ярости сжимая листок побелевшими пальцами.

«Если кто-то осмелился причинить ей зло…»

Хью тотчас вскочил в седло и помчался, не отличая дня от ночи, словно все демоны ада гнались за ним по пятам. Он остановился лишь перед городским домом Уэйленда. Спрыгнув с лошади, Хью пошатнулся и едва не упал. После стольких часов, проведенных в седле, ноги казались ватными. Взмыленный конь выглядел не лучше хозяина: шкура потемнела от пота, могучие бока ходили ходуном от усталости.

На ступеньках крыльца у боковой двери, к которой по привычке направился Хью, растянулся племянник Уэйленда Куинтон. Хью хорошо знал его, тот тоже состоял на службе у дяди.

— Где Джейн? — коротко спросил Маккаррик, не тратя времени на приветствия.

— Наверху, — откликнулся Куин. Он, казалось, о чем-то глубоко задумался. — Наряжается… собирается выезжать.

— Она в безопасности? — Куин безучастно кивнул, и Хью с облегчением вздохнул. За долгие часы, проведенные в пути, воображение рисовало ему картины одна страшнее другой. «Джейн грозит смертельная опасность» — эта мысль сводила его с ума. «Только бы успеть, — молился он, пришпоривая коня. — Только бы с ней ничего не случилось». Теперь же, когда Куин заверил, что с Джейн все в порядке, Хью, обходившийся два дня без пищи и воды, вдруг ощутил мучительный приступ голода и жажды. — Кто сейчас присматривает за ней?

— В доме — Ролли, а вечером я буду ее сопровождать.

Ролли был дворецким Эдварда Уэйленда. Большинство дворецких в респектабельных особняках на Пиккадилли были куда старше; опыт и безупречная родословная хозяев — обладателей старейших состояний в Англии — придавали им легкий налет высокомерия. Ролли не исполнилось еще и сорока. Этого крепкого, жилистого малого с широким бесформенным носом, перебитым в кулачных боях, никто не принял бы за дворецкого из богатого дома. Ему недоставало величия. Пальцы, привыкшие к стальному кастету, были покрыты шрамами. Хью знал, что ради Джейн Ролли готов пойти на смерть.

— Уэйленд здесь? — спросил Маккаррик.

Куин покачал головой:

— До ночи его не будет. Он велел передать, на случай если ты вдруг появишься сегодня, что хочет видеть тебя здесь завтра утром.

— Я войду в дом…

— На твоем месте я бы не входил, — протянул Куин.

— Почему? Какого дьявола?

— Ну, во-первых, твоя одежда покрыта грязью, а сам ты похож на черта. — Хью вытер щеку рукавом, слишком поздно вспомнив о рваных ранах на лице. — А во-вторых, я вовсе не уверен, что Джейн захочет тебя видеть.

Хью проскакал верхом двое суток без передышки. Голова раскалывалась, кости ломило, старые раны отзывались тупой болью, а натруженные мышцы скрутило судорогой в тугой узел. Лишь надежда снова увидеть Джейн придавала ему сил, помогая выдержать безумную гонку.

— Это какая-то бессмыслица. Прежде мы были друзьями. На лице Куина промелькнуло странное выражение.

— Ну, теперь она… здорово изменилась. Сказать по правде, Джейн совсем отбилась от рук. — Куинтон вскинул глаза на Хью. — Не знаю, смогу ли я выдержать еще одну такую ночь. — Он сокрушенно покачал головой. — Нет, это не по мне. Особенно после того, что они натворили прошлой ночью…

— Кто? Что натворили?

— «Восьмерка». По крайней мере, три девицы. Включая двух моих сестричек!

Печально известную «восьмерку Уэйленд» составляли Джейн и семь ее двоюродных сестер. Вспомнив бесстыдные выходки «восьмерки», Хью сердито нахмурился:

  2