очень нудно 
39 
«Однако у теня есть и другие, не менее важные обязанности», – напомнил себе Хайден, широкими шагами направляясь к спальне Аллегры. Из-под ее двери пробивался серебристый луч света. С самого раннего детства его дочь мучили кошмары, и она наотрез отказывалась спать без зажженной лампы. Иногда она просыпалась среди ночи и бежала к отцу – ведь только он мог прогнать прочь ужасных чудовищ. До тех пор, пока сам не стал одним из них.
Хайден прикоснулся пальцами к дубовой обшивке двери. Ему хотелось убедиться в том, что Аллегра спит прижимая к себе во сне новую куклу.
Дверь он так и не открыл. Постояв несколько минут и убедившись, что в спальне тихо, Хайден медленно пошел назад в свою холодную постель.
И в этот миг по дому пронесся первый дикий вопль.
Хайден застыл на месте, чувствуя, как начинают шевелиться волосы у него на голове. Ему только показалось или крик в самом деле прозвучал сегодня громче, чем обычно? Мучительнее? Яростнее? Или за несколько дней, проведенных в Лондоне, он успел отвыкнуть и его восприятие обострилось настолько, чтобы различать в этом крике самые тонкие оттенки?
Когда крик раздался во второй раз, Хайден даже не вздрогнул. Он знал, что, как бы ни были ужасны эти крики, самое худшее наступает потом.
Кто-то играл на рояле, и Лотти замедлила шаги, вслушиваясь в переливы звуков и постепенно узнавая мелодию. Это была соната Бетховена, названная после его смерти «Лунной сонатой».
Прекрасная, но удивительно печальная музыка, музыка, от которой замирает сердце, а к горлу подкатывает комок.
«Быть может, я вовсе и не выходила на поиски привидения, – подумала Лотти, – а по-прежнему лежу в постели, и все это мне только снится: и пустынный, погруженный в сон и мрак дом, и дрожащий огонек свечи и эта раздирающая душу мелодия?»
Идя на звук, Лотти спустилась по лестнице на первый этаж. С тех пор, как она вышла из своей комнаты, держа в дрожащих пальцах зажженную свечу, не прозвучало больше ни единого крика. Пройдя залитый лунным светом холл, Лотти оказалась в широком коридоре, по обе стороны которого тянулись закрытые двери. Здесь она остановилась и прислушалась, склонив голову набок. Казалось, что печальная музыка доносится ниоткуда и в то же время отовсюду. Прикрывая одной рукой дрожащий огонек свечи, Лотти пошла ло коридору, свободной рукой открывая все двери подряд. И они легко отворялись, каждый раз обнаруживая за собой пустые темные комнаты.
К последней, дальней двери Лотти подошла, прислушиваясь к нарастающим, переливающимся подобно ручейку звукам, но в тот момент, когда пальцы Лотти легли на дверную ручку, мелодия резко оборвалась. Лотти отдернула руку и прислушалась, но единственным, что нарушало навалившуюся гробовую тишину, было лишь ее собственное прерывистое дыхание.
Она задержала очередной вдох и стала поворачивать дверную ручку. Та поначалу подалась, но затем застопорилась. Лотти резко дернула ручку. Бесполезно. Дверь оказалась запертой. Лотти стояла перед ней, думая о том, что если бы она была такой храброй, какой всегда хотела казаться, то чувствовала бы сейчас недовольство, а не облегчение.
Она тихонько вздохнула. В воздухе явственно запахло духами. Это был аромат жасмина – тяжелый и назойливый. А затем по коридору пролетел неведомо откуда взявшийся ветерок, задул свечу, и Лотти осталась в кромешной тьме.
В темноте всегда жутко, но еще страшнее, когда ты не одна. А Лотти явно чувствовала рядом с собой чье-то присутствие, безмолвное и оттого еще более пугающее.
Тут в темноте промелькнула какая-то тень, и прямо над ухом Лотти прогремел голос:
– Проклятие! Почему ты здесь бродишь?
Подсвечник выскользнул из рук Лотти, упал и с грохотом покатился по полу, а саму ее схватили чьи-то сильные руки и буквально припечатали к запертой двери.
Это был не призрак. Руки, схватившие Лотта, оказались теплыми и знакомыми.
Глаза Лотти немного привыкли к темноте, и оказалось, что тьма не такая беспросветная, как это могло показаться. Сверху, сквозь застекленные окна в конце коридора, падал лунный свет, рисуя на стенах тонкую серебристую паутинку. Во всяком случае, этого освещения было достаточно, чтобы рассмотреть дикий блеск в глазах Хайдена.
В эту минуту он, как никогда, был похож на убийцу. Ноздри его раздувались, он бурно дышал. Полусогнутым коленом Хайден так сильно прижал Лотти к двери, что не было ни малейшего шанса вырваться на свободу. Хайден опустил взгляд на дрожащие губы Лотти и ей оставалось лишь гадать, что он сейчас с ней сделает – задушит или поцелует. Постепенно взгляд Хайдена становился все более осмысленным.
39 
