очень нудно 
62 
Лотти почувствовала легкое жжение в паху и перевернулась на живот. Вскоре она начала задремывать, но в ту же минуту до ее ушей донеслись первые звуки рояля.
Разумеется, Лотти тут же открыла глаза. Первым порывом было спрятать голову под одеяло, но она справилась со своей секундной слабостью, затаил дыхание и стала слушать.
Далекая музыка была прекрасной и в то же время жуткой, в ней звучала страсть, слитая с безумием.
– Жюстина, – прошептала Лотти. С тех пор как она увидела портрет этой женщины, у нее язык не поворачивался называть ее впредь просто «привидением».
Какая сила способна поднять мертвеца из могилы? Чего хочет Жюстина? Отогнать соперницу подальше от Хайдена? Предупредить Лотти, чтобы она не повторила той же ошибки, которая стоила жизни самой Жюстине?
Лотти положила на голову подушку и прижала ее к ушам. Однако и это не помогло заглушить музыку.
Когда пьеса стала приближаться к яростному крещендо, Лотти вскочила, подбежала к столу и принялась рыться среди лент, чулок и подвязок, пока не нашла то что искала, – длинную серебряную заколку для шляп способную превратиться в умелой руке в смертельное оружие.
Лотти подняла свое оружие, любуясь отблесками каминного огня на его гранях. Жюстина упустила из виду одну, но крайне важную вещь. Теперь Лотти стала хозяйкой этого дома, и если кто-то желает превратить этот дом в ад, то она готова выступить против самого дьявола.
Настроение, в котором пребывал Хайден, точнее. всего можно было бы назвать отвратительным до нельзя. Он слонялся по пустым коридорам огромного дома, проклиная себя за то, что свалял дурака. Он хотел поцелуем наказать Лотти, а наказал в итоге самого себя, сейчас он просто сбежал из постели, которая по контрасту с теплыми руками Лотти, показалась ему настоящей ледяной пустыней. Знала бы Лотти, скольких демонов она выпустила на волю, открыв дверь музыкальной комнаты! В ней, как в склепе, покоилась часть самого Хайдена, та самая, что была связана с памятью о Жюстине.
А Лотти пришла и разрушила это пристанище теней пошлого, взорвала своими песнями и смехом его могильную тишину.
Под напором Лотти не устоял даже образ Жюстины, он поблек, когда Хайден целовал Лотти. Он не думал в эту минуту ни о ком другом, кроме нее, и ни о чем ином, кроме ее губ – горячих, сладких и неотразимых. Когда своими маленькими руками она вцепилась в отвороты сюртука, но не для того, чтобы оттолкнуть Хайдена, а, напротив, притянуть его к себе, он вдруг почувствовал, что возвращается к жизни. Нет, это не тело его пробуждалось, это оживала его душа.
Но еще больше, чем за поцелуй, Хайден укорял себя за ту секунду, когда заявил, что хочет видеть Аллегру похожей на Лотти. А затем отметил ее решительность, ум и нежелание жить в жестких рамках правил, установленных в обществе. С тем же успехом он мог бы просто признаться Лотти в любви.
Хайден резко остановился. Уже то, что в его голове промелькнуло слово «любовь», – весьма тревожный знак. В прошлый раз из-за этого чувства он потерял свое сердце и едва не утратил разум.
И словно в ответ на мысли Хайдена, в ночи зазвучала музыка, прекрасная и безумная.
Хайден выпрямил спину и зашагал в ту сторону, откуда доносилась мелодия, опасаясь, что Лотти сама того не желая, выпустила на свободу демонов способных погубить их обоих.
Лотти пробиралась по темным коридорам волоча за собой длинный подол ночной рубашки. Зная что по ночам все слуги сидят по своим комнатам, она не стала тратить времени на то, чтобы надевать платье. С каждым шагом звуки музыки, доносившиеся из западного крыла дома, становились все ближе, все отчетливее, и не было силы, способной задержать, останвить Лотти. Ведь уже не любопытство и не страх влекли ее вперед, но лишь яростное желание навсегда поставить последнюю точку в споре с женщиной, которая считает, что сердце Хайдена до сих пор принадлежит только ей одной.
Хотя если говорить честно, то Лотти была испугана сейчас так, как еще никогда в жизни. К тому времени когда она добралась до того самого длинного пустынного коридора, зубы у нее уже выстукивали мелкую дробь. Подходя ближе к двери, ведущей в музыкальную комнату, Лотти подумала о том, что та сегодня может быть не только не заперта, но даже приоткрыта, словно дверца мышеловки, готовая захлопнуться в любую минуту.
Лотти взялась онемевшими пальцами за медную ручку. Дверь оказалась запертой, точно так же, как утром. Лотти вытащила из волос шпильку и принялась открывать замок. Шпилька дважды падала, не удержашись в дрожащих пальцах, но под конец замок все таки сдался и мягко щелкнул.
62 
