очень нудно 
52 
Там сидел Джастин, далеко вытянув длинные ноги, и что-то быстро писал. Не обращая внимания на вошедшую в комнату девушку, он потянулся, схватил чистый лист и продолжал выводить свои закорючки. Рука будто летела над бумагой, волосы блестели при свете лампы черным шелком, и Эмили отчаянно захотелось согреть и высушить темные пряди своим дыханием.
Полотенце выскользнуло из рук, когда девушка стала медленно приближаться к столу, памятуя бурную реакцию хозяина на ее непрошеное вмешательство. Джастин сдернул с носа очки, вскинул глаза и при виде Эмили озарился такой теплой улыбкой, что по сравнению с ней пылающий в печке огонь мог показаться тающим айсбергом.
Эмили заглянула через его плечо, пытаясь разобрать написанное, а Джастин вначале прикрыл бумагу ладонью, а потом чуть сдвинул, чтобы девушка могла удовлетворить свое любопытство. Хотя при этом он сделал безразличное лицо, Эмили не так просто было провести, у нее гулко забилось сердце, когда она осознала, что ей доверяют самое сокровенное.
— Что-то новенькое? — спросила она, попытавшись напеть мелодию.
— Самое последнее, — торжественно провозгласил Джастин и разложил листы, чтобы девушка могла прочитать с самого начала.
Темный локон ласкал его щеку, когда Эмили склонилась над столом за плечом автора, и комнату заполнила почти неслышная вначале мелодия, постепенно набиравшая силу и звучание. Джастин вскинул голову, приоткрыл рот и подался навстречу своему творению. Искушение было слишком велико, и Эмили потянулась к его губам.
Неизвестно, чем бы все закончилось, но в этот момент раздались громкие аплодисменты.
— Браво, хозяин! — воскликнул Пенфелд. — По-моему, это одна из лучших ваших вещей.
— Спасибо, Пенфелд, — поблагодарил Джастин. Он ссутулился — судя по всему, страшно устал — и начал складывать исписанные листы. — А ты что думаешь? — обратился он к девушке.
Такие банальности, как «замечательно», «превосходно», здесь были явно неуместны, и Эмили стала подыскивать слова, которые хотя бы приблизительно соответствовали ее чувствам.
— Начало напоминает легкий дождик, он тихо моросит, никому не причиняет вреда и действует успокаивающе. А потом все меняется, происходит взрыв, подобный грому и молнии, но совсем не страшный, он пробуждает чувство радости и свободы. Кажется, теперь все будет по-иному.
Руки Джастина застыли на месте.
— Ты уже как-то назвал эту вещь? — спросила девушка.
По его губам мелькнула тень улыбки, Джастин развернулся на бочонке из-под рома, лукаво посмотрел на девушку и сказал:
— Я назвал эту мелодию твоим именем.
С того памятного дня началась новая жизнь. Яркие солнечные дни и непроглядные тропические ночи были теперь напоены музыкой. Она звучала в голове, когда Эмили барахталась в морских волнах вместе с детьми или бежала вприпрыжку вслед за Джастином, собравшимся поработать в поле; ветер срывал с него шляпу, а девушка подхватывала ее и водружала на место. Внутри все пело и мешало сосредоточиться, когда по вечерам Эмили блаженствовала с чашкой крепкого кофе в руках и, прикрыв глаза пушистыми ресницами, разглядывала Джастина, сочинявшего новые симфонии за столом при свете лампы.
Однажды утром она осталась в хижине одна, достала связку писем, адресованных Клэр Скарборо, подошла к окну, развязала потрепанную ленточку и задумалась. Прежде ее никогда не мучила совесть, если хотелось познакомиться с чужой корреспонденцией, но сейчас она не могла решиться, хотя перед ней были письма, которые ей же и предназначались. Эмили поднесла к окну первый попавшийся потертый конверт, стала рассматривать просвечивавшие сквозь бумагу ровные линии строчек, а потом резко опустила руку. Стояло такое чудесное утро, и так не хотелось испортить его былыми страхами и тяжелыми воспоминаниями. Девушка снова стянула связку писем ленточкой и вернула на прежнее место. На данный момент достаточно помнить, что Джастин не забыл о дочери Дэвида, и тому есть веское доказательство.
Прошлой ночью Эмили внезапно проснулась и вначале не могла понять, что ее разбудило. Комната была залита лунным светом, все казалось мирным и привычным, но сердце колотилось в груди, и на душе было неспокойно. В этот момент тишину разорвал хриплый стон. Видно, Джастину вновь приснился кошмарный сон. Девушка отбросила одеяло, прошлепала босыми ногами к постели Джастина и положила ему на лоб ладонь.
Она не смогла бы и сама себе объяснить, почему ей так важно успокоить и утешить Джастина. Что мучает и тревожит его? Кто ему приснился на этот раз? Ники? Или Дэвид Скарборо, с лица которого исчезла привычная веселая улыбка, а темные глаза сверкают гневом и будто в чем-то винят его?
52 
