24 
Остальные члены экспедиции переносили тяготы путешествия не в пример легче. Пожалуй, только Джош Эпплтон со своей нежной юношеской кожей очень страдал от болезненных укусов насекомых. Остальные же, казалось, были сделаны не из плоти и крови, а из какого-то неведомого суперпрочного материала. Особенно поражал Даррен. У Эмили сложилось впечатление, что чем дальше они углублялись в непроходимую сельву, тем веселее и увереннее в себе он становился. Ничто не пугало его – ни прожорливые рыбы в реке, где он с явным удовольствием купался утром и вечером, ни лениво свешивающиеся с деревьев боа-констрикторы, ни москиты, ни пауки, ни ядовитые растения, за одно из которых Эмили так неосмотрительно ухватилась…
В эти дни Эмили почти не вспоминала о том, что собралась в экспедицию для того, чтобы покорить сердце Даррена. О каком кокетстве могла идти речь, когда к концу дня она замертво падала от усталости? Не говоря о том, что все чудодейственные крема и маски, предусмотрительно захваченные с собой, она выкинула уже на втором привале… Двое индейцев-носильщиков внезапно потребовали расчета, одного укусила змея, и его надо было срочно отправить обратно в Барселиус. Даррену пришлось отпустить всех троих, и Эмили осталась один на один со своим багажом. Она спешно избавилась от всего лишнего, и надо отметить, что за несколько дней в Амазонии взгляды миссис Маверик на то, что следует считать лишним, сильно изменились!
Но, несмотря ни на что, ее взгляд подолгу задерживался на Даррене. Дурное настроение, так часто преследовавшее его в Нью-Йорке и даже в Манаусе, на берегах Куэйроса исчезло без следа. Здесь он был в своей стихии. Его по праву можно было считать королем сказочной Амазонии. За что бы Даррен не взялся, у него все выходило отлично. Он проворнее всех орудовал мачете, прорубая дорогу в зарослях, быстрее всех плавал и пару раз изжарил на костре свежепойманную рыбу. Эмили была уверена, что даже в самом фешенебельном ресторане Нью-Йорка не ела ничего вкуснее, о чем простодушно заявила вслух. Она так и не поняла, почему Даррен и все остальные дружно рассмеялись в ответ на ее похвалу…
Впрочем, к походной кухне у Эмили было особое отношение. В первую же ночевку выяснилось, что Даррен отвел ей «почетную» роль повара экспедиции. Возмущению Эмили не было предела, однако ей резонно указали на то, что каждый из них делает что-то для всех, и будет справедливо, если и она примет участие в работе. Эмили хотела напомнить всем, что снаряжение экспедиции куплено на ее деньги, когда Шейла вдруг произнесла:
– Вряд ли Эмили сумеет приготовить что-нибудь съедобное. Я лучше сама о еде позабочусь.
Эмили была унижена, тем более что доводы Шейлы произвели на Даррена впечатление.
– Что ж, раз ты так считаешь… – пожал он плечами.
Это было уже чересчур. Эмили не могла допустить, чтобы Даррен думал, что она в чем-то уступает Шейле Булстранг.
– Я справлюсь, – угрюмо сказала она.
Джош Эпплтон, разумеется, вызвался ей в помощники. Так Эмили была обречена до конца экспедиции думать об ужинах для всех семерых.
Она была рада доказать всем, что они поторопились назвать ее неумехой. В непроходимых дебрях Амазонии Эмили Маверик пришлось вспомнить о тех временах, когда она еще не стала женой миллионера, а была дочкой скромного клерка и регулярно сама готовила еду. Конечно, она давно этим не занималась, да и кухня в походных условиях сильно отличалась от того, к чему она когда-то была привычна. И все-таки Эмили не ударила в грязь лицом, и случайно услышанная фраза Даррена послужила ей лучшей наградой.
– Не такая уж она белоручка, – бросил он Питеру Кэмпу, который старательно раскуривал сигару.
– Посмотрим еще, – лениво отозвался Кэмп.
Эмили, которая в тот момент чистила котелок, чуть было не запустила им Кэмпу в голову. Но не стоило показывать, что она слышит, о чем речь. Всегда лучше сохранять видимость хороших отношений, чем быть в открытой ссоре.
А с Питером Кэмпом все шло к ссоре. Эмили не сомневалась в том, что он специально подстроил, чтобы она упала за борт, и не могла ему этого простить. Питер и не искал ее прощения. Наоборот, он всячески старался досадить Эмили. Рассказывал небылицы о кошмарных животных, населяющих сельву; об индейских духах, мстивших каждому белому, и о кровожадных аллигаторах, отдающих предпочтение молодым белокурым женщинам.
Эмили не верила ему и всегда старалась избегать подобных бесед, но слова Питера все равно запоминались и всплывали в самый неподходящий момент. Когда она ночью лежала в своем спальном мешке в палатке и с ужасом прислушивалась к таинственным ночным звукам сельвы, глуховатый голос Питера снова начинал звучать в ее голове… Радовало лишь одно – если Даррен находился поблизости, он всегда вставал на ее защиту…
24 
