Глава 13

Эта ночь должна была стать самой счастливой в жизни Лауры.

Завтра в десять часов утра она будет стоять перед алтарем церкви Святого Майкла и вручать свое сердце и жизнь мужчине, которого она хотела даже до того, как узнала о его существовании. Он нежно возьмет ее руку, посмотрит в глаза, и поклянется быть только с ней, пока смерть их не разлучит.

Ей бы сейчас лежать, свернувшись под одеялом и, обнимая подушку, мечтать о грядущем дне. Но вместо этого она бродила по спальне, почти обезумев от нехороших предчувствий. На минутку она остановилась у постели Лотти, чтобы убрать со щеки сестренки выбившийся локон, и позавидовала крепкому сну невинного дитя.

Для самой Лауры это была роскошь, которой она не испытывала с того самого дня, как нашла в лесу Николаса. И если она не примет во внимание уколы собственной совести, то это может оказаться роскошью, которой она больше никогда не сможет насладиться. Она почти ждала, что Бог форсирует события. Ждала, что он пришлет Довера, который примчится по извилистым дорогам с новостью о том, что у Николаса уже есть невеста, которая ждет его в Лондоне.

Но Лаура понимала, что еще не поздно рассказать правду, даже если Довер не сможет вернуться к свадьбе. Все, что ей требовалось сделать, это прошагать по темному коридору к спальне леди Элеоноры и сдаться на милость человека, который может оказаться для нее совершенно чужим.

Но тогда не будет солнечного свадебного утра, белого платье из крепа, украшенного брюссельским кружевом, и высоченного свадебного пирога, покрытого миндальной глазурью. Не будет ни сияющей Куки, которая прикрепит к ее волосам букетик роз, ни Лотти, стоящей у алтаря с ароматным букетом, ни Джорджа с его поздравлениями — сдержанными поздравлениями, поскольку он будет вынужден признать, что ее план в конце концов сработал.

И не будет Николаса, который нежно накроет ее губы своими, запечатывая поцелуем их брачные клятвы.

Лаура чувствовала, как ее сердце обвивает лоза искушения, хитрая и изворотливая, как змий в Эдемском саду. Думая, как бы вырваться из этих объятий, она отперла окно и, распахнув его, устроилась на широком деревянном подоконнике. Ночь была теплой и ветреной, она принесла сильный запах жасмина и жимолости. Светила полная луна, ярко просвечивая несущиеся по небу облака.

Ночи, подобные этой, несли в себе некое языческое очарование, они всегда заставляли кровь Лауры бежать быстрее и убеждали ее сбросить оковы безопасной и упорядоченной жизни. Но теперь она знала цену капитуляции этим опрометчивым предложениям.

Если бы только она могла вернуться к тому моменту, когда нашла Николаса в лесу спящим! Возможно, он все равно бы влюбился в нее. Но она никогда этого не узнает, потому что не дала ему шанса.

Грустно вздохнув, она прижалась щекой к оконной раме. Лгать себе самой было не меньшим грехом, чем лгать ему. Такой мужчина, как Николас, скорее всего даже не посмотрел бы на такую простую девушку из деревни, как она. Девушку, чьи щеки усыпаны веснушками, потому что она слишком редко берет на себя труд надевать шляпку. Девушку, которая не делает маникюр и чьи ногти постоянно обломаны из-за работы в саду. Завоевать его любовь было бы столь же маловероятно, как и увидеть Аполлона, спускающегося с небес, чтобы одарить смертную своим благоволением. Он мог бы счесть ее приятным разнообразием на лето, но не на всю оставшуюся жизнь.

Лаура перевела взгляд с раскинувшейся лужайки к лесу за ней — лесу, с его тенями и тайнами. Ей так сильно хотелось верить, что Николас упал с небес в ответ на ее молитву, что она даже не потрудилась найти более рациональное объяснение его появления, и этим можно было ее упрекнуть с самого первого дня. Рядом со старым дубом не было следов копыт, но очень возможно, что его выбросило с другой стороны оврага. Его испуганная лошадь, оказавшись в незнакомом лесу без всадника, могла той же дорогой вернуться обратно.

  56