9 
Он скакал на бешеной скорости уже почти час, когда осознал, что за эмоции в нем так бурлят.
Он был зол. Чертовски зол.
Потрясенный этим открытием, он заставил кобылу перейти на бег. Он потратил двадцать один год, чтобы довести до совершенства холодную беспристрастность, как раз подходящую для человека его положения. А этой деревенской ханже понадобилась только пара минут, чтобы пустить все прахом.
Он убрал ее письмо в ящик стола Дианы три дня назад и с тех пор не прикасался к нему. Но ее голос все равно звучал в его голове — язвительно-чопорный и к тому же пытающийся расшевелить его совесть, намеренно усыпленную годами безразличного отношения.
"Несмотря на то, что в течение последних лет вы игнорировали ее многократные просьбы о примирении, она умерла с вашим именем на устах. Я думаю, что эта новость не причинит вам больших страданий".
Стерлинг фыркнул. Разве сложно было для мисс Лауры Фарли стать защитницей его матери? В конце концов, ведь его мать дала ей дом.
Тот, из которого она выбросила его самого.
Очень легко представить себе убежденную в своей правоте маленькую педантку, удобно устроившуюся в гостиной Арден Менор. Она, вероятно, садилась за секретер красного дерева, чтобы написать то официальное послание, и, в поисках наиболее уничтожающего оборота по отношению к нему, мусолила во рту кончик пера. Он так и видел, как ее самодовольные брат и сестра топчутся у нее за спиной, умоляя прочитать письмо вслух, чтобы они тоже имели возможность повеселиться.
А после того, как она аккуратно запечатала письмо воском, они, вероятно, все вместе собрались под неярким светом лампы вокруг любимого фортепиано его матери, чтобы спеть гимны и поблагодарить Бога за то, что он создал их такими высоконравственными, в отличие от непростительных негодяев, таких, как он.
Увидев эту картину, он сделал еще одно удивительное открытие.
Он ревновал. Смехотворно, трогательно, неистово ревновал.
Ревность была ему совершенно чужда. Желая получить красивую женщину или отличный образец лошадиной породы, принадлежавшие другому, он никогда не страдал в тех редких случаях, когда ему отказывали в том, чем он восхищался.
Но он ревновал к детям, которые жили в доме, который когда-то был его собственным. Много лет он не позволял себе даже думать об Арден Менор, а сейчас внезапно словно ощутил, как колются шипы роз, стелящихся по выкрашенным белой краской кирпичам. Он почти чувствовал сильный и резкий запах пряных трав из сада, где его мать специально выращивала их, чтобы использовать как приправы, и почти видел, как на заднем крыльце под полуденным солнцем дремлет толстая желтая кошка.
Он ощутил в груди острую боль, где-то неприятно близко к сердцу.
Стерлинг яростно пришпорил лошадь, заставляя ее перейти в галоп. Он проехал еще несколько лиг (лига — старинная английская мера расстояний, соответствует 4,8 км — прим. переводчика) в том же изнурительном темпе, прежде чем он перевел лошадь на спокойный галоп. Не стоило убивать преданного тебе коня из-за женщины. Он сжал губы.
Особенно из-за такой женщины, как Лаура Фарли.
Стерлинг сделал остановку в полуразвалившейся гостинице, чтобы отдохнуть и напоить лошадь, и снова продолжил путь. Солнце поднялось в зенит и начало лениво спускаться к горизонту, до того как окружающий ландшафт начал казаться ему хоть сколько-то знакомым. Он остановил лошадь на одиноком перекрестке. Если память ему не изменяла, деревня Арден лежала прямо за ближайшим холмом, а поместье находилось меньше, чем в одной лиге.
Он бы не вынес любопытных взглядов деревенских жителей, если бы поехал через их стоящую на отшибе деревеньку, после полудня в четверг уже сонную. Кроме того, он не хотел, чтобы кто-то из них помчался предупредить мисс Фарли о его приезде. Она не ждала его в ближайший месяц и, если годы сражений с Наполеоном и его фаворитами чему-то и научили его, так это тому, что нужно полностью использовать элемент неожиданности.
Стерлинг свернул кобылу с дороги и поскакал по тропе, усеянной круглыми пятнами солнечного света. Чтобы приехать в поместье незамеченным, ему было нужно только пересечь дубовый лес, который окаймлял его земли с запада.
Приблизившись к старой-престарой роще, он невольно улыбнулся. Ребенком ему казалось, что в лесу водится всякая нечисть, что он прибежище бесчисленных леших и эльфов, стремящихся ему напакостить. Мать почти не разубеждала его, очевидно, надеясь, что страх перед лесом не даст ему упасть в быстрый лесной ручей или какое-нибудь каменное ущелье. Улыбка исчезла с губ Стерлинга. Кончилось тем, что она отдала его монстру, который был хуже, чем все, что только могло нарисовать его воображение.
9 
