51 
Небо снова окрасила молния, а Мист слепо двигалась вперед, прорубывая себе дорогу сквозь мужчин. Когда, наконец, все, кроме одного, были убиты, она сказала тому, которому позволила жить.
— Каждый раз, когда тебе придет в голову преследовать женщину или взять ее силой, задай себе вопрос, не является ли она такой же, как я. Я пощадила твою жизнь, но мои сестры кастрировали бы тебя одним взмахом своих когтей. Вот их-то гнев не знает границ. — Проведя рукой по своему лицу, Мист обнаружила, что оно было покрыто влагой.
Присев на корточки, Мист увидела свое отражение в глазах мужчины.
— Нас здесь тысячи. Мы заполонили эти земли и лишь ждем своего часа. — Ее глаза блестели серебром, а на одной стороне лица четко выделялся кровавый отпечаток. Викинг застыл от ужаса. — Так вот по сравнению с ними я сама Нежность.
Отвернувшись от него, она отряхнула свои руки и проговорила, обращаясь уже сама к себе:
— Вот так и рождаются слухи.
Но стоило лишь ей подойти к грубым камням, возвышающимся на самой вершине холма прямо над морем и лежащими над могилами Карин и ее матери, все самодовольство Мист тут же испарилось.
— Глупая смертная, — прошипела она в сторону матери. — Я обрекла тебя на твой собственный ад.
— Ну почему ты ослушалась меня тогда? Ведь я говорила тебе, что весной, когда они приходят сюда, нужно увезти Карин вглубь страны. Предупреждала, чтобы вы держались как можно дальше от побережья, — сказала Мист, срывающимся от рыданий голосом, бросившись к надгробному камню девочки. Обхватив его руками, она прижалась лицом к грубой надписи. А затем ударила по нему с такой силой, что вдоль образовавшейся неровной трещины потекла тонкая струйка крови.
Она несколько дней лежала совершенно неподвижно у их могил, в то время, как горожане, наблюдая за ней у подножия холма, преподносили дань, достойную богини, надеясь взамен обрести ее защиту и благосклонность. Рос вздрогнул от физической боли, которую, казалось, не чувствовала Мист. Ее выпачканная в кровь рука примерзла к камню, мышцы закоченели, а кожа потрескалась от холода. На третий день, сестра Никс нашла Мист. Подняв ее из снега на руки, легкую словно пушинка, она увидела, что на лице Мист маленькими льдинками блестели слезы.
— Шшш…, Мист, — пробормотала Никс. — До нас уже долетели слухи о твоей мести. Они больше никогда не причинят вред ни одной девушке. Более того, я сомневаюсь, что мужчины вообще когда-либо снова побеспокоят это побережье.
— Но… девочка, — прошептала Мист в полном замешательстве, почувствовав, как из глаз снова хлынули слезы, — умерла. — Последнее слово она произнесла уже сквозь рыдания.
— Да, дорогая, — сказал Никс. — Ее не вернуть.
Мист продолжала горько рыдать.
— Но…, но так больно, когда они умирают.
Никс прижалась губами ко лбу Мист, пробормотав:
— Это всегда рано или поздно случается.
Горе Мист заставило Роса ощутить в груди такую боль, подобной которой он не испытывал даже в годы сражений. Она убегала тогда от мужчин, потому что те, что преследовали «беззащитную» девушку заслуживали смерти. Рос не хотел чтобы сон заканчивался, желал удостовериться, что она оправилась от этой адской боли, но вдруг началось следующее, уже хорошо знакомое воспоминание. Кругом лежал снег, сугробы были настолько высокими, что доходили до половины окна. Вокруг камина сидели женщины.
— …научить ее добру и чести, всему тому, что было первостепенным для Валькирий…
Мист закрыла глаза, прерывая как раз то воспоминание, что он так хотел увидеть, а она никак не могла стереть из своей памяти. Она никогда не забывала этих слов и сейчас вновь поклялась, что будет достойной их.
Мист находилась в самом центре своего первого сражения, терзаясь выбором, кому же сегодня пасть в бою. Ее послали туда совсем юной, в какие-то пятнадцать, а все потому, что она была дочерью храброй Пиктки, вонзившей кинжал себе в сердце. Предполагалось, что Мист должна была быть такой же.
Но она не была. Пока еще нет. В этот момент она была охвачена ужасом.
Сто тысяч мужчин сражались, рубя друг друга на части, отчего всю землю вокруг укрывала кровь, достигая ее щиколоток.
— Они все были храбры, — сказала Мист, оглядываясь вокруг и чувствуя головокружение от электричества, исходящего от нее волнами. — Как же мне выбрать? — Прошептала она растерянным голосом. — И есть ли он у меня, выбор? Или я как нищий, что раздает монеты?
51 
