очень нудно 
28 
В библиотеке было тепло и пахло иначе, чем обычно. Еле уловимый запах мужского одеколона примешивался к знакомому аромату плотной бумаги и кожаных переплетов. Меган остановилась у диванчика, рядом с которым вчера (вернее, сегодня ночью) стоял Алекс, и любовно провела рукой по подлокотнику. Удивительно, как сильно поменялась атмосфера в доме после его приезда. Всего лишь два дня назад он переступил порог «Вереска», и уже чувствуется, что старый дом словно ожил. Даже Мэри Джейн и Эллис ведут себя иначе. Чаще улыбаются и наперебой стараются угодить новому хозяину… Кажется, вечером он спускался в кухню и совершенно пленил их сердца… В этом он совершенно не похож на миссис Траут, которая строила из себя владетельную принцессу и презирала тех, кто на нее работал…
Меган опустилась на диван и прижалась щекой к теплой обивке спинки. Драгоценное время уплывало, но девушка была не в состоянии пошевелиться. Вся ее жизнь прошла в сражении. С бедностью, с собственными комплексами, деспотичным отцом, предательством. Она привыкла доверять только себе и настороженно относиться к людям. А уж последний год был особенно тяжелым… Приходилось выполнять безумные капризы миссис Траут, вести ее дела, управлять хозяйством… И все время быть начеку, чтобы ничем не выдать себя…
Алекс Бэрринджер добавил ей головной боли. Но совсем не в том смысле, в каком она ожидала. Он совершенно выбил ее из колеи. Спрашивается, чем? Красотой? Но она не двадцатилетняя Лили Вандемир, чтобы падать в обморок при виде красивого мужчины. Бьющим через край американским добродушием? Но она игнорировала заносчивость миссис Траут, так что и манеры Алекса должны ей быть безразличны…
И все же что-то в нем задевало ее за живое. Его руки, такие сильные и крепкие, широкие плечи, белозубая улыбка, неправдоподобно голубые глаза на смуглом лице, вся его неотразимая мужественность, будь она проклята! Одного взгляда на Алекса достаточно, чтобы ощутить в себе давно забытое желание нравиться…
Надо же, последний жених Локерхарт Вэлли! Меган часто подшучивала над местными девушками, которые страдали от нехватки мужского внимания. А разве она была не в точно таком же положении? На год благополучно забыла о том, что она женщина, и теперь природа жестоко мстила ей за подобную небрежность…
Меган обхватила плечи руками. Она не должна уподобляться мартовской кошке. Алекс Бэрринджер настолько хорош, что способен соблазнить и монашку. Но ей не должно быть до этого никакого дела. Нелишним будет напомнить себе, что в глазах Локерхарт Вэлли они родственники, поэтому не может быть и речи о…
Девушка быстро встала с дивана. Хватит. Потратила полчаса на бесцельные размышления. Даже если бы они с Алексом познакомились при других обстоятельствах, у нее не было бы ни одного шанса. Он слишком хорош для тебя, так что знай свое место, Меган Гилберт!
Меган нахмурилась, решительно сжала губы и подошла к полке, на которой вчера остановилась. В отличие от остальных комнат библиотеки, в этой, третьей, книги стояли вперемешку. Здесь их никогда не сортировали ни по жанрам, ни по авторам, и можно было встретить серьезное философское произведение по соседству с легким любовным романчиком. Меган возлагала на эту комнату меньше всего надежд. Но в первых двух, с многотомниками в золоченых переплетах, чинно расставленными на полках, ничего не оказалось, и Меган ради очистки совести приступила к третьей комнате.
Она взяла с полки сборник стихотворений Шелли, иллюстрированный каталог какой-то швейной компании, четвертый том из полного собрания сочинений Диккенса, неизвестно как оказавшийся не на своем месте над рабочим столом миссис Траут в первой комнате. Последней на этой полке стояла тонюсенькая книжечка «Рубай» Омара Хайяма. Меган прихватила и ее. Методичность и тщательность…
Она положила книги на стол, подогнула под себя ноги и начала с тома Диккенса, как с более перспективного. Внимательно пролистала его, прощупывая пальцами каждую мелованную страницу. Бесполезно. Шелли – то же самое. Что дальше, каталог или «Рубай»? Вряд ли кому-то пришло бы в голову использовать тонкую книжицу, но все-таки…
Меган небрежно открыла Омара Хайяма и замерла, не в силах поверить собственным глазам. Первый лист был как закладкой заложен коричневатым бумажным прямоугольником, на котором расплывались затейливые чернильные буквы. Сердце девушки подскочило, руки задрожали. Год с лишним она мечтала об этом мгновении… Неужели удача наконец улыбнулась ей?
28 
