очень нудно 
84 
Женщины давно смотрят на него с неприкрытым вожделением. Не то что невеста, на лице которой написано лишь явное отвращение. Он воспользуется одной из этих женщин. Впрочем, зачем себя ограничивать одной.
Он впился в ее губы грубым, обжигающим поцелуем.
– Я забуду тебя, даже если для этого мне придется переспать с тысячей женщин.
На лице Кэдрин не отразилось ровным счетом ничего. Он рассвирепел:
– Возможно, я начну с нимф.
Ему показалось, или в самом деле глаза Кэдрин сверкнули серебром?
– Желаю хорошо повеселиться.
– Хочешь уехать с тем мужиком? Я тоже уйду не один.
Пробираясь сквозь толпу назад, Кэдрин подняла воротник блузки повыше, чувствуя на себе взгляд Себастьяна. Он ее укусил! Намеренно. Грубо. И что еще хуже, она не сумела скрыть, как ей на самом деле это понравилось.
Себастьян ее укусил.
А она пришла в восторг, забилась в экстазе так, что сама испугалась.
Она ненавидела его за это. Она прожила долгую жизнь без единого укуса, а тут сама подставила шею. Отвратительная ситуация, к тому же она вела себя как жаждущая случки шлюха.
Скорее бы закончилась эта ночь.
Подойдя к столику Гамбоа, Кэдрин увидела там Синди. Это уж совсем никуда не годится.
– Ты. – Она ткнула пальцем в Гамбоа.
Она знала – после встречи с Себастьяном голос ее звучит хрипло, волосы взлохмачены, отвердевшие соски торчат сквозь тонкую ткань.
Гамбоа уставился на нее, разинув рот. Сбросил с плеча руку Синди и встал. Сирена послала ей обиженный взгляд, признавая поражение, и схватила свой бокал.
Гамбоа шел к Кэдрин словно зачарованный, и она шепнула:
– Уедем отсюда.
Он поразился:
– Да… конечно.
Он поспешно отошел, чтобы распорядиться насчет машины, и Кэдрин воспользовалась минутой, чтобы шепнуть Синди:
– Ведь ты могла просто запеть!
– И пятьсот мужиков услышали бы мою песню, – нетерпеливо ответила она. – Кроме того, я не хочу, чтобы глава самого крупного наркокартеля в мире был привязан ко мне до конца своих дней. Но я искренне желаю тебе удачи.
Она убежала, и тут вернулся Гамбоа. Когда они шли к выходу, Кэдрин заметила Себастьяна, склонившегося к одной из нимф. Глаза его горели мрачной чернотой. Нимфа одарила Кэдрин торжествующим взглядом и схватила Себастьяна за руку.
Если Себастьян хотел заставить ее ревновать… Ему это удалось. Интересно, он все еще возбужден после их встречи? Что он сделает с нимфой, подогретый кровью Кэдрин и возбужденный ее телом? Унесет куда-нибудь эту потаскуху и приступит к делу, чтобы забыть Кэдрин?
Гамбоа погладил ее зад, и она отвернулась от Себастьяна, заставив себя смотреть прямо перед собой. Она не оглянулась, даже садясь в роскошный лимузин Гамбоа. Машина тронулась.
Внутри Кэдрин вся кипела. Гамбоа говорил что-то тихим, низким голосом с заметным акцентом. Она не слышала ни слова.
Укус Себастьяна горит…
Повернувшись к Гамбоа, она приказала:
– Отдай мне перстень с опалом, или я тебя убью.
Он только улыбнулся. На загорелом лице сверкнули белоснежные зубы.
– Только опал, дорогуша? – Он бросил взгляд на огромный бриллиант, сверкающий на пальце, но Кэдрин и бровью не повела. – Ты даже не посмотришь на бриллиант?
Вот как! Он знает.
– Зачем мне на него смотреть?
– Просто проверить, насколько справедливы слухи.
Кэдрин ахнула:
– Ты знаешь, кто я?
Он кивнул:
– Моя мать была демонессой. Я знаю все о Законе.
– Если ты все знал, почему не выгнал меня? – спросила Кэдрин устало.
– Мне было любопытно, почему на открытие моего клуба набилось так много созданий Закона.
– Идет состязание. Перстень – один из призов – притом очень ценный. Тут полно соискателей, да, пожалуй, и болельщиков.
Он покрутил на пальце опаловый перстень.
– Всю жизнь я мечтал встретить валькирию. Было предсказано, что одна из вашего племени придет за этим камнем.
Кэдрин в этом не сомневалась. И здесь рука судьбы.
– Так, смотри, валькирия перед тобой. – Она протянула руку. – Опал.
– Не все так просто.
– Кто бы мог подумать, что я встречу наркодилера с золотым сердцем!
– С какой стати мне отдавать перстень, – спросил он задумчиво, – ничего не получив взамен?
У нее возникла шальная мысль.
– Ведь ты не меня хочешь. Тебе просто нужно провести ночь с валькирией, ведь так?
Его глаза потемнели.
– Я всегда мечтал об этом.
– Тогда я пришлю другую валькирию себе на замену. Она одинока и свободна. Ее зовут Реджин Лучезарная. Она необузданное дитя. И от нее исходит сияние. И что еще важнее, она всегда знает, чего хочет.
84 
