очень нудно 
59 
Виктория не могла сдержать гнев и боль.
— Он обвинил нас в том… что мы согрешили. — Она громко сглотнула. — Отец не понимает, что можно любить — и касаться — без плотского желания.
— И поэтому вы стали гувернанткой, — сказал Габриэль.
— Да.
— И любили чужих детей…
Губы Виктории насмешливо скривились.
— Не все дети милы…
— …потому что не доверяли мужчинам.
Виктория не могла больше убегать от правды.
— Да.
Сквозь повисшее напряжение прорвались два слабых удара башенных часов — Биг Бен отсчитал час.
— Желание естественно, мадмуазель, — в его глазах танцевал серебряный свет, — виноват мужчина, использовавший ваше желание против вас, а не вы.
Виктория представила мальчика, который мечтал о кровати, чтобы спать…. подростка, стремившегося к успеху, чтобы никогда снова не оказаться бедным…. мужчину, который хотел почувствовать то удовольствие, что доставлял другим.
— Виноват мужчина, использовавший ваше желание против вас, сэр, — сочувственно сказала Виктория, — а не вы.
Голова Габриэля дернулась, словно от пощечины.
Виктория ждала от него признания правды.
Просунув руки в рукава полосатого сюртука, Габриэль повернулся спиной, схватил пальто, трость и шляпу.
Она мельком заметила темноволосого охранника с другой стороны двери.
Габриэль его не представил.
Виктория заглянула в темные любопытные глаза. А потом за Габриэлем закрылась дверь.
Оставляя ее в одиночестве.
Виктория неожиданно поняла, что проголодалась.
Сидя в кресле Габриэля, она положила французскую книгу так, чтобы было легко до неё дотянуться, и сняла серебряную крышку с блюда.
По краю фарфоровой тарелки шло синее кольцо рисунка.
Виктория ела с удовольствием. Когда она доела последний ломоть ветчины, последний кусочек яйца, последнюю корочку слоеного круассана, то поставила крышку обратно и вынесла поднос в коридор.
Темноволосый мужчина — моложе Габриэля лет на десять — повернулся к ней с обнаженным пистолетом.
Она его удивила.
Он её удивил.
— Пожалуйста, передайте повару, что завтрак был очень вкусным, — спокойно сказала она, протягивая поднос.
Темные глаза мужчины медленно осмотрели голубое шелковое одеяние, обнажающее плечи Виктории.
В его взляде скользнула искра озорства.
Очевидно, что проституция не лишила его ни радости, ни желания.
— Благодарю, мадам. — Он спрятал пистолет под черный пиджак, улыбнулся и взял поднос. Голос был мягким, вежливым и соблазнительным. — Пьер будет польщен.
Её сердце пропустило удар. Он действительно был красив.
— Спасибо. — Виктория смущенно заколебалась. Она глубоко вздохнула. В действительности, не было нужды смущаться, — она ничем не смогла бы шокировать обитателей дома Габриэля. — Пожалуйста, передайте Пьеру, что я буду весьма благодарна, если в следующий раз поднос сервируют коробочкой с презервативами…
Глава 11
Лондонский воздух был влажным и холодным. Желтый туман окутал город.
Габриэль лениво покачивал серебряной тростью.
Пришло время охоты.
Он знал адрес, который искал — он только не знал, был ли на месте нужный ему человек.
Габриэль без труда нашел этот городской дом; он располагался прямо напротив парка.
Голоса детей наполняли желтый сумрак, окутавший Лондон. Дети пели песенку про лондонский мост, их няньки отводили душу в досужей болтовне.
Никто бы не заметил двух мужчин, прогуливающихся в тумане. А если бы и заметил, то все равно не смог бы распознать.
— Чищу обувь, всего пенни, дяденька, — предложил сиплый голосок.
Габриэль взглянул в глаза шестилетнего паренька, скорее приставшие шестидесятилетнему старику. И позволил натереть свои ботинки.
Но он не думал о ботинках. Он не думал о человеке, которого искал.
Габриэль думал о Виктории.
Она хотела спасти ангела.
Габриэль не был ангелом.
«Как женщина любит мужчину?..»
Майкл любил Габриэля. Его любовь разрушила жизнь Габриэля.
Гастон утверждал, что служащие Габриэля любили его. Их любовь позволила Габриэлю разрушить их жизни.
Ни одна женщина никогда не любила Габриэля.
Он никогда не просил, чтобы женщина полюбила его.
Чистильщик присел на корточки, и Габриэль смог наблюдать за его работой. Молодые-старые глаза вспыхивали синими огоньками.
59 
